- И что же ты предпримешь? Пройдешься мимо них в вальсе скажешь: "Простите, я обратила внимание на то, что вы формируете армию из четырнадцатилетних мальчиков невысокого роста и с угрями на физиономии. Не соблаговолите ли вы мне сообщить, какую зловещую цель вы при этом преследуете?".
-Не волнуйся, Бенджи, угрей у тебя почти нет. Понимаешь, на мне амулет, который позволит многое прояснить. Может быть...
- Ты уходишь от вопроса.
- Вовсе нет. Я просто войду туда и посмотрю, чем они заняты. ПЧК, скорее всего, меня вообще не увидят. Во всех школах у медпункта по той или иной причине постоянно толкутся пять-шесть ребят.
- А если тебя спросит, что тебе там понадобилось?
Саммер согнулась, схватилась обеими руками за живот и издала вполне правдоподобный стон.
- Ой, простите. У меня жутко болит живот. Не могли бы вы дать мне алька-зельцер или еще что-нибудь в этом роде? Может быть...
- Постой, - прервал я её, - ты хочешь войти туда и притвориться, будто у тебя болит живот?
- Именно, - ответила она. - Я не вижу в этом ничего плохого.
- Нет, нет, нет! Неужели ты никогда раньше не пыталась сачковать?! Никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя говорить медсестре, что у тебя болит брюхо. После того, как один пацан умер от аппендицита на экзамене по математике, все школьные сестры визжат от ужаса, когда слышат о боли в животе. Как только ты заявишь им об этом, они отгрузят тебя в карету скорой помощи с такой быстротой, что у тебя закружится голова.
- Неужели?
- Верь мне. Я знаю, что говорю. Я встречаюсь с нашей школьной медсестрой настолько часто, что она уже завела для меня персональную койку. Ты заковыляешь в медпункт с растяжением голеностопного сустава.
- Голеностопного сустава?
- Да. Медсестры просто обожают растяжение голеностопа. Это прекрасная, не угрожающая жизни травма. Им это известно. Они положат тебе на ногу лёд, ласково подержат за руку, а затем погонят обратно в класс.
-Здорово! - сказала Саммер, передавая мне свой рюкзачок. - Я вернусь через пять минут и расскажу тебе обо всем, что узнала.
С этими словами она пошла в медпункт, оставив меня в одиночестве. Хорошо, что она не забывала при этом хромать.
Я встал за тумбой с указателем помещений и стал ждать. Я всегда ненавидел, когда мне по той или той причине приходилось оставаться в стороне от важнейших событий. А на сей раз это было особенно несправедливо. Разве это было не моё личное шпионское приключение? Ведь они же охотились за мной. Спрашивается, с какой стати я торчу за этим дурацким столбом, в то время когда Саммер проводит крутую контрразведывательную операцию?
Я вывел на экран ноутбука часы и принялся следить за тем, как бегут секунды. Я решил, что отпускаю ей ровно пять минут, по прошествии которых отправлюсь на выручку. Всю операцию спасения я проиграл в уме. Итак, распахнув дверь и сделав кувырок, я вскакиваю на ноги и мощным ударом в солнечное сплетение укладываю на пол одного из ПЧК. Второго я заваливаю ударом ноги в прыжке с поворотом. А когда третий уже вытаскивает пистолет, я через всю комнату бросаю в него тяжелое пресс-папье. Саммер увидит, на что способен Бенджи. Картину её спасения я представил себе ясно, во всех малейших деталях.
Если бы я только знал карате!
И был бы на фут выше.
И обладал бы еще несколькими фунтами мышечной массы.
И чтобы цвет лица у меня был лучше.
Вернувшись из фантазии в мир реальностей, я взглянул на часы. Шесть минут. Она сказала, что вернётся через пять. Я продолжал наблюдать за тем, как бегут секунды. Семь минут. Восемь.
Девять.
Десять.
Одиннадцать. Куда она запропастилась? Не могу же я торчать здесь вечно? Саммер действительно могла попасть в беду. Я вышел из-за тумбы и направился к медпункту. От страха мне казалось, что мои ноги налились свинцом, но я продолжал шагать. Я рассчитывал на ходу заглянуть в помещение и, не задерживаясь, продолжить путь. Но когда я оказался рядом с дверью, она неожиданно распахнулась и прямо перед моим носом из неё шагнул один из ПЧК.
Я едва не уткнулся в него. ПЧК вопросительно посмотрел на меня.
- Хмм... - произнес я, ощущая полную пустоту в голове.
Я знал, что следует, как можно скорее повернуться и убежать, но ноги отказывались мне повиноваться. Кроме того, он стоял настолько близко, что без труда успел бы меня поймать.
- Привет, - произнес ПЧК, и сунул руку в карман. Я думал, что он вытащит пистолет, но он вместо пушки извлек крошечный ручной ноутбук, что-то прочитал и спросил:
- Ты Томас Сен - Жермен?
Я понятия не имел, кто этот самый Томас, но положение этого парня, явно, было гораздо лучше, чем мое.
- Хмм... Да... Томас... Это я.
ПЧК сделал какую-то пометку в ручном ноутбуке.
- Мы пока еще не готовы к встрече с тобой, Том. Посиди, пока мы не закончим разговор с другим мальчиком, - сказал он, показывая на стул за дверью.
Я вошел в комнату и сел, а ПЧК закрыл за мной дверь.
Глава тридцать третья: Сыщик.
Я беру кока-колу в холодильнике Дэниела и прохожу в главную комнату его квартиры. Дэниел хихикает в постели под каким-то темноволосым итальянским парнишкой. Итальянец лижет ему шею. Я некоторое время наблюдаю за их упражнениями, лениво потягивая коку. Наконец Дэниел замечает, что я в комнате.
- Привет, Дрю, - произносит он, пытаясь сесть. Это ему не удается. Он перекатывается и оказывается поверх итальянского парнишки. Одарив итальянца поцелуем, Дэниел оборачивается ко мне лицом и продолжает: - Познакомься с моим новым другом Винсентом. Винс, перед тобой Дрю.
Я оглядываю Винсента. Темные волосы и те же неестественные зеленые глаза, невероятно модные среди клонов из дискотек. На его левом плече татуировка. Что-то на тему орнаментов древних кельтов. На шее у парня медальон с изображением какого-то святого, а чресла прикрыты боксерами с рисунками "Марвин Марсианин". Скорее всего, подарок Дэниела. В знак приветствия я слегка наклоняю голову.
Винс в свою очередь оглядывает меня с ног до головы.
- Привет, старик, - говорит он, и парни возвращаются к своим поцелуям.
Я чувствую, как всё внутри у меня напрягается, и мне приходится напомнить себе, что я, в принципе, не ревнив и надо радоваться тому, что Дэниел перестал на мне виснуть и нашел себе близкого по возрасту партнера.
Но легче мне не становится.
Я поворачиваюсь к ним спиной, не понимая, что меня беспокоит. Ведь я всегда знал, что дело кончится именно так.
Всё это выглядит очень странно, и я перестаю думать о том, что вижу. Я понимаю, что это пока не случилось, но случится обязательно. Всё будет точно так, как сейчас. Будет мальчишка по имени Винсент, будут и дареные боксеры "Марвин Марсианин", а на глазах у этого мальчишки окажутся нелепые контактные линзы зеленого цвета.
Я допил коку и подошел к холодильнику, чтобы взять еще банку. В холодильнике оказывается мертвое тело. Какая-то немолодая женщина с серебристыми волосами и с наколотым на левой груди изображением ворона1. Судя по разрезам на теле, с ней уже успел поработать патологоанатом. Он разрезал ей живот, чтобы познакомиться с содержимым желудка, и осушил мочевой пузырь, с целью провести анализ мочи на предмет обнаружения в ней ядов или наркотиков. Рядом с телом стоит несколько склянок с образцами. Кровь. Моча. Спинномозговая жидкость. Кока Кола у Дэниела кончилась, поэтому я беру бутылку с ледяным "Мокка" и закрываю дверцу холодильника. Выйдя из кухонной ниши, я снова оказываюсь в главной комнате. Дэниел и Винсент перебрались с кровати на кушетку. Они жуют пиццу и смотрят какую-то чушь по телевизору. При этом они хихикают. Винсент обращает на меня свои необычные зеленые глаза и говорит:
- Что? Ты еще здесь? Почему?
Он, конечно, прав. Мне здесь нет места. Всё кончится именно так, и я не могу это предотвратить.
Я выхожу из квартиры Дэниела и оказываюсь в коридоре. Мимо меня шныряют секретарши и какие-то похожие на техников типы. На стене мигают красные цифры, отсчитывая оставшиеся до выхода в прямой эфир секунды. Я проталкиваюсь через эту возбужденную толпу к лифту. Двери открываются, и я вхожу в кабину.