Сказанное разведчиком до того неприятно поразило Игорю, после соединения с братом снова уверовавшего в легкий успех похода, что он не захотел сразу эти слова обдумывать. А подумал, что ковуй похож, пожалуй, на Всеволода. Скулы такие же, раскосые глаза прорезаны так же на плоском темном лице, и похоже кривит узкогубый рот, когда недоволен. А почему бы им и не походить друг на друга? Кровь половецких бабок у братца Всеволода гуляет ближе к смуглой его коже, а у него, белокожего Игоря, ближе к сердцу. Всеволод же сердился на степняков, обвиняя их в том, что слишком похож на них. В отрочестве его не утешали и заверения отца их покойного, что великий князь киевский Андрей Боголюбский куда более косоглаз и кривоног, а вон какую славу и честь имеет! Впрочем, и варяжская кровь рано дала себя знать… Ольстин, он что-то ему сказал, Ольстин, из-за которого и заварилась вся каша!
– Княже! – повторил хмурый Ольстин Олексич. – Алпар просит разрешения дать тебе совет.
Князь Игорь насупился, однако кивнул. Можно подумать, что ему от этого кумысника совет нужен! Языка бы лучше привез, тогда можно было бы проверить весьма неприятные вести. Игорь еще раз кивнул и заставил себя улыбнуться:
– Говори, Алпар-батыр.
– Не наше есть время, княже. Надо или ехать вперед борзо, или домой ехать борзо.
– Спасибо тебе, Алпар. Иди отдохни, батыр, сколько успеешь, – опять улыбнулся Игорь, и когда, Алпар, пятясь, исчез в сумерках, попросил Ольстина узнать у остальных разведчиков, что видел каждый из них.
Тут прискакали Владимир с племянником Святославом, веселые и, как показалось Игорю, хмельные. Молодые князья принялись тормошить Всеволода, рассказывая байку о том, как конь Святослава попал ногою в нору суслика, упал вместе со всадником, однако ногу ухитрился не сломать. Игорь тем временем отозвал в сторонку старого Рагуила. Ему больше не на кого было тут положиться.
– Решать надо сейчас, княже, – зашептал Рагуил, испуская из беззубого рта запахи вяленой рыбы. – Что толку допрашивать разведчиков порознь? Косоглазые наши друзья по пути трижды могли сговориться.
– И что ты посоветуешь?
– Алпар прав в том, что время не наше. Я советую возвратиться, пока нас не заставили принять бой. Мы ведь сюда не удаль свою показать пришли, а чтобы пограбить кочевья, пока донские половцы в походе – разве не так? К чему же нам биться с ратными, губя своих дружинников? Удачно отступив, мы не потеряем ничего, кроме истраченных припасов, княже. А став на рубеже, прикроем от половцев Путивльщину.
– О Перун всемогущий, да разве в припасах дело? А позор мой?
– В простом народе говорят: утёк не славен, да пожиточен.
– Вот-вот, мужику слава без надобности, да только я новгород-северский князь. Спасибо, Рагуил.
Покусывая губы, смотрел не видя Игорь на красную полоску, оставшуюся от заката, когда подъехал, наконец, Ольстин Олексич.
– И что же, боярин?
– Все прочие согласно подтверждают слова Алпара. Половцы ездят с доспехом. Видели издалека две орды, копий каждая в сто: направлялись в полуночную сторону, собственно, в нашу. Значков не рассмотрели. Вежи и стада над Донцом будто корова языком слизала.
– Теперь кой толк мне выслушивать твои советы, боярин? – проворчал князь сквозь зубы. – Подвел ты меня крепко… Впрочем, советуй, если не терпится тебе.
– Разве это я тебя подвел, княже? – Ольстин Олексич пожал могучими плечами, и кольчуга на нем скрипнула-звякнула. – Я ведь только выполнял приказы – князя моего Ярослава Всеволодовича и твои. И тебе ли не знать, как быстро всё меняется в степи и на степной границе? Невозможно все неприятности предусмотреть перед походом и заранее все дырки заткнуть. Нельзя ни на что полагаться, кроме как на себя самого. Если позволишь дать тебе сейчас совет…
– Куда денусь? Советуй, советчик.
– По мне, княже, так лучше возвратиться. Если нам повезет, перехватим те две малые орды, как станут возвращаться с полоном – вот тебе и оправдание похода. А нет – сохранишь свои дружины, и то неплохо.
– Скажи честно, ты думаешь, что Кончак меня обманул?
– Пока никто ничего знать не может. А вдруг они, половецкие князья, затянули со сбором войск? Вдруг еще не выступили? А положа руку на сердце… Разве ты на месте Колчака не изменил бы русскому союзнику, надави на тебя свои, половцы?
– Ладно, боярин, я подумаю. Ты свободен. Впрочем, поехали сразу на совет. Эй, Рагуил Добрынич!
Костров в походе не разжигали, чтобы не обнаружить себя, и родичей своих князь Игорь нашел скорее по голосам. Разглядел, что Всеволод сидит на его раскладной скамеечке, заменяющей Игорю в походе княжеский «стол», а молодые князья – на кошме, где ему самому нет уж места. Ничего, насидится еще этой ночью в седле… Он прочистил горло.