Нахмурился Хотен и замолчал, недоговорив. Потому замолчал, что услышал топот за стеною комнатки, которую нанял для себя, Прилепы и Сновидки на постоялом дворе. Дверь распахнулась, и влетел Севка-князёк. Зевнул, рот узкой ладошкой прикрывая.
– Горим, княже? Или коней у нас увели?
– Ни то, ни другое, боярин, а новость великая: меня из-за неё хозяин постоялого двора, в клеть мою невежливо вломившись, со скамьи поднял. Говорит, Игорь Северский сбежал из плена и, оказывается, сегодня проехал мимо Рыльска на Новгород-Северский сам-друг со слугою, мирным половцем, и даже без поводных коней. Едва его встречные новгородские купцы узнали. Поскачем теперь вдогонку, а?
– Что ж он мимо Рыльска-то проехал? – всплеснула руками Прилепа. – Сменил бы хотя коней. Его дома женушка, небось, ждет не дождется.
Тут князь-неудача крякнул, а Хотен, бросив на него быстрый взгляд, призадумался. Заговорил неспешно:
– Почему проехал мимо, разумею. Ведь горожане спросили бы его: за что ты загубил нашего князя, молодого Святослава Ольговича? Где дружина наша и ополчение городское? Где брат твой Буй-Тур и сын твой Владимир? Уж лучше мимо проехать… А нам в его Новогородке делать нечего. В плену у Кончака князь, быть может, и стал бы с нами разговаривать, а допросить его в Новогородке, где он хозяин – пустая мечта. И не заметим мы, княже, как окажемся с тобою в порубе и задохнемся там, пока великие князья успеют нас выручить.
– Ну и дела! Что же мы тогда предпримем? – растерялся князь.
– Я, ты уж прости меня, княже, всё придумал. Сейчас мы все едем в церковь. Княже, ты же не откажешься подержать венцы над нами с Прилепой? А в товарищах у тебя будет молодой Неудача. Он боярский сын, следственно, порухи не нанесёт чести твоей.
– Да, конечно же, я с радостью! – и усмехнулся князь, и подмигнул насупившейся некстати Прилепе. – Я люблю храбрецов, потому что сам трусоват, признаться, а ты решился сегодня на подвиг, смелости требующий не меньше, чем у Добрыни Никитича, когда выехал он на битву со Змеем.
– И куда это мы сейчас поедем, ты сказал? – подбоченилась женка.
– В собор местный, Всехсвятский, я с отцом протопопом Федором уж договорился. Он к званию моему посольскому уважение проявил, а того пуще к моим кунам. И обручение совершит, и венчание разом, – отвечал осторожно Хотен, глядевший на помощницу свою во все глаза. – А потом сразу же за дела. Сперва мы, княже…
Тут женка набросилась на него и принялась колотить кулачками по железной под шубою груди. Простонала:
– Мне под венец – и в этот драной одежке? Где же твоя совесть?
Хотен почувствовал, что вот-вот обидится. Сама ведь хотела замуж. В конце концов, была бы честь предложена…
– Может быть, ты и права, и лучше бы снять этот передник, весь в муке… Мы вот с князем поедем в Половецкую землю, всякое может случиться… И в таком печальном случае мой двор возьмут на великого князя, а вы все окажетесь на улице. А так мы получим венчальную запись, и если меня на посольстве убьют, вы со Сновидкой будете законными наследниками.
– Как это тебя убьют, а мы с сыном живы останемся? – вопросила неблагодарная, и Хотен почувствовал, что она обнимает его за шею. – Мы же в Половецкое поле все вместе поедем? Разве не так?
– Не так! Вы со Сновидом прямо отсюда вернетесь в Киев. Лучше через Путивль, а там, на пристани, подсядете к купцам на попутную ладью. В плавании по Семи и Десне отдохнете. Можно бы и отсюда поплыть, да сами видели, какая здесь торговля. Купца-попутчика можно полгода ожидать – и не дождаться. А мы с князем поскачем на Суурлий, где Кза и Кончак встали на костях, быстро там осмотримся – да и назад. Может быть, и раньше вас окажемся дома. Единственно, что меня беспокоит: колец нету. Придется тебе, Прилепа, сперва пробежаться по базару, по кузнецам.
– Ну, это мы еще посмотрим, как я тебя одного к половцам отпущу, – проворковала Прилепа, не снимая рук с шеи жениха. И вдруг затараторила. – А кольца у меня с собою, старый ты затейник. Всегда в особливом кошельке на поясе. Велес ведь только знает, чего от тебя, медведя моего, ожидать в следующую минуту! Так что о кольцах не беспокойся. Спасибо тебе, что позаботился о нашем сынке-увальне. Теперь я за него спокойна буду.
– Ну и ладно. А свадьбу отгуляем дома. По всем старинным обычаям. Попросим вот господина князя Всеволода Ростиславовича обвести нас вокруг куста, а ты покрасуешься на пиру перед своими подружками-кумушками. Так поехали в собор? В сумерках поп не станет венчать.
– За тобою, милый, хоть на край света!
Севка-князёк расхохотался. Когда уже сели на коней, огляделся он и спросил озабоченно: