Хотен тоже снял шапку, за ним остальные. Сыщик помолчал, потом покачал головой:
– Я догадался, что ты задумал, княже. Наверное, каждый из нас об этом же подумал. Однако нас здесь только дюжина, и пришлось бы нам трудиться не меньше месяца, чтобы похоронить всех. А мы не можем тут надолго оставаться. Я также боюсь, княже, что после того, как ты закончил бы сию работу, ты больше никогда не слагал бы песен. Поэтому давай лучше доделаем здесь нам порученное. А потом все вместе помолимся, скажем все молитвы, кои помним. Эй, Непогод! Покажи мне, в какую сторону ты отсюда бежал!
И когда рыльский дружинник, не колеблясь, показал рукой, Хотен огляделся еще раз и призадумался. Спросил:
– А куда поехал князь Игорь Святославович, когда вас, беглецов, пытался вернуть в строй?
– Я не видел! – и добавил, отвернувшись. – Если бы увидел такое, обязательно бы вернулся. Боже мой…
– Кончай ныть, Непогод! – рявкнул сыщик. – Помнишь ли хоть, где стоял стяг Игоря Святославовича?
И вперившись взором в то место, куда показал грязный палец рыльского беглеца, попробовал Хотен вместо груды белых, в страшных бурых пятнах костей увидеть бравого князя на белом коне, в золотом шеломе и алом плаще, а за ним строй конных молодцов-дружинников – не смог, и невольно всхлипнул. Еще раз внимательно оглядел поле, прогнав туман из глаз. Теперь всё.
– Ну, мужи, – сказал. – Давайте спешимся, на коленки встанем и помолимся за души убиенных.
Смолк нестройный гомон молившихся, вразнобой читавших кто Иисусову молитву, кто Отченаш, а кто и Трисвятое. Хотен, в последний раз перекрестившись, но так и не обретя покоя в своей душе, встал с колен. Нет, не даром ему показалось, что вокруг них потемнело, будто солнце зашло за неизвестно откуда взявшуюся тучу. Их окружало кольцо половецких всадников и, судя по тому, что он насчитал перед собою девятерых, было их не меньше сорока. Случилось то, чего он всё время опасался, однако, коль беда уже случилась, страх покинул его душу.
Он выпрямил спину, сколь было это возможно, задрал кверху бороду, ткнул пальцем в копье с посольским значком, воткнутое в землю и прокричал:
– Се посольство от великих князей киевских Рюрика Ростиславовича и Святослава Всеволодовича к великому князю Кончаку Отраковичу!
– Вот ведь какой удача вам вываливаться! – раздался вдруг голос справа, и Хотен, повернувшись на него, увидел роскошно одетого кыпчака средних лет. – Вот ведь я и быть то самая конязь Кончак.
– А я посол от великих князей боярин киевский и паладин угорский Хотен Незамайкович, – подумав мгновение, решил Хотен не называть вторым послом Словишу Бояновича. Он много слышал о Кончаке, да и сейчас не показался хан ему таким, которому можно безопасно скормить любую ложь. – Так править ли мне посольство, великий княже?
Кончак отвечал ему по-русски же, сыпал словами быстро, неправильно, но вполне понятно. Хан заявил, что ему подозрительно посольство, вооруженное до зубов, которое едет ночами, а днем прячется, будто на самом деле у него скверные намеренья, а вовсе не посольские дела на уме.
– Помилуй, великий князь, – отвечал Хотен, давно подготовивший ответ на подобные вопросы, – как можно было нам, идучи в твой улус, не беречься? Время военное, мир не заключался, в Половецкой степи много диких половцев из других краев, а что такие нападали и на послов, случаи бывали.
Хан переспросил, как имя посла. Котян? Гостил он у конязя Башкорда, так там спел ему гудец песню про урус-батыра Котяна, который разыскал в огромном, как степь, Киеве белого арабского коня Аль-арслана, украденного у Башкорда, а того коня отбивая, уложил тысячу киевских разбойников. Поехал батыр Котян послом от великого урус-конязя возвращать Башкорду украденного коня, а на него бесчестно напал злой хан Белдуз, за что и поплатился жизнью со всею своею дружиной … Не ты ли, спросил, тот Котян?
– Да, про меня сие было спето, – весьма польщенный, поклонился Хотен. – Вот только приврал тот гудец немилосердно. Что старый коняз Башкорд на войну ездил, ведомо мне, а вот здорова ли супруга Башкордова, княгиня Звенислава Всеволодовна?
Здорова ли княгиня в свои почтенные лета, того он, Кончак, не ведает, зато набелена и нарумянена, словно молодая. Они со стариком до сих пор лаются, однако княгиня остается его старшей женой… Айда теперь, посол Котян, править свое посольство.
– «От великих князей киевских Рюрика Ростиславовича и Святослава Всеволодовича к великому князю Кончаку Отраковичу. Скажи нам настоящую цену выкупа за Игоря Святославовича. И поведай, где и у кого пребывают Всеволод Святославович, Владимир и Святослав, и какой выкуп вправду, а не бахвалясь, хотят за каждого князя». Вот.