Кар и Серэна как-то незаметно для себя перестали ездить на свои уик-энды. Они теперь больше проводили время у нее.
Кар подумывал, не рассказать ли Серэне об их доме, не ускорить ли свадьбу. Чего ждать, в конце концов? Ему казалось, что, поженись они, и он сможет взять на себя часть непосильной ноши, свалившейся на плечи Серэны.
А что ноша эта была непосильной, он видел. Серэна почти перестала улыбаться, стала молчаливой, казалось, она все время прислушивается к чему-то, что происходит в ней. Она добросовестно вела занятия в Университете, но отказалась от частных уроков. Избегала встреч с друзьями. Теперь для нее существовал только Кар. Но когда он попытался заговорить с ней о свадьбе, она решительно прекратила разговор.
— Не надо, Ал, пожалуйста. Я вылечусь. Подожди. Я вылечусь и сама тебе скажу. Хорошо?
Что он мог ответить?
Время шло, следствие по делу «шпионов» затягивалось. Возникали новые сенсации, и газеты о нем уже не писали. «Очищение» с трудом приходило в себя после нанесенного ему удара. Раскол ощущался, это мешало совместным акциям. К тому же происшедшие события укрепили позиции экстремистов.
Изредка Кар виделся с Лориданом. Тот был все так же весел, рассказывал о жизни «Ока», уговаривал Кара плюнуть на этот никому не нужный Университет и вернуться в агентство. Вот он никаких дипломов не имеет, а недавно получил прибавку!
Что касается Элизабет, то в редкие минуты, когда им удавалось побыть наедине, она старалась, как могла, утешить Кара.
Крейсер давно ушел, оставив в солнечном городе ядовитый след, куда ядовитей, чем могли это сделать ядерные боеприпасы…
И вдруг «дело о шпионаже», как называли его газеты, неожиданно снова заставило о себе говорить. Один из арестованных сообщил адвокату какие-то новые сведения. Адвокат, в свою очередь, намекнул репортерам, что на суде он выступит с сенсационным заявлением, и кое-кому из руководителей Университета придется плохо. Президент заволновался, следователи стали активней. И однажды Серэну вызвали в полицию.
Кар ждал ее перед входом в управление.
Серэна, к его немалому удивлению, пробыла там всего час.
— Ну, что они спрашивали? Тебя не трогали? Чего они хотели? — Кар обрушился на нее с градом вопросов.
— Не знаю, — Серэна пожала плечами, вид у нее был растерянный. — Задавали какие-то дурацкие вопросы, намекали, что в «Очищении» есть люди, которые не спускают с меня глаз, что я ошибаюсь, если думаю, что все, кто меня окружают, действительно мои друзья.
Кар похолодел.
— Они называли какие-нибудь имена?
— Да нет, усмехались, говорили, что я наивная девочка, что мне не студентов учить, а в детском саду работать, что мною, как они сказали, «манипулируют». Что я, мол, этих арестованных жалею, а они меня нет. И вообще, если б я знала, кого защищаю, то пришла бы в ужас. Мол, все наше движение прогнило, там сплошные враги и экстремисты, но у них в «Очищении» свои глаза и уши. И вот эти экстремисты выходят сухими из воды, а таких, как я, которые всем верят, подставляют. И неужели я не хочу разоблачить врагов… Ну и прочее.
— Так что ж они все-таки хотели?
— Не знаю, Ал, я не поняла. Они сказали, что еще вызовут.
«Что бы это значило? размышлял Кар. — С чего бы подобные намеки? Обычно полиция и секретные службы тщательно скрывают, что имеют своих осведомителей в различных прогрессивных организациях. А тут все наоборот. Но там сидят не дураки, люди опытные, хорошие психологи. Что они задумали?»
Кар несколько раз встречался с Эдуардом, которого более подробно посвятил в их с Серэной «тайну», и советовался, как быть. Серэна, ее настроение, какое-то растущее безразличие ко всему беспокоили его.
— Думаю, это реакция на пережитое, — успокаивал его Эдуард, — она привыкла к совсем другому отношению. Такие люди, как Серэна, очень впечатлительны. Когда они сталкиваются с подлостью, предательством, они теряются, не сразу приходят в себя. Все это пройдет. Хорошо, что в это время ты рядом с ней.
Ингрид переживала шумно и воинственно.
— Я думаю, надо устроить что-нибудь необычное, — говорила она, сверкая глазами, — мы можем, например, похитить полицейского и держать его заложником, пока они не заявят, что Серэна ни в чем не виновата!
Кар даже не улыбался, слушая подобные речи.
Очень суетился Лиоль. Он без конца приставал к Серэне с расспросами, возмущался произволом полиции. Говорил, что все это по вине проникших в «Очищение» «безответственных элементов» (это выражение ему очень нравилось, и он без конца повторял его). Он предлагал, чтобы их группа и вообще все здравомыслящие вроде них вышли из «Очищения», организовали свое движение, пусть пока что они будут слабей, зато потом все поймут, кто прав, и присоединятся к ним. Он спрашивал Кара, не предпринять ли какую-нибудь решительную акцию?