— Тетя Липа же открывала крышку и говорит, что ничего там нет, да мы и сами туда заглянули.
— И все-таки мы должны заглянуть туда еще раз и хорошенько все осмотреть. Не спеша.
— Легко сказать!
— Вообще-то, это вполне возможно. У нас есть ключи от ее квартиры. Запасные.
— А ты представляешь, если нас там застукают — сразу скажут, что я во всем виновата и тебя сбиваю с пути.
— Нет, нельзя, чтобы нас застукали. А вообще, очень бы не вредно провести там ночь, в этой квартире, разобраться с духами. Эх, если бы она на дачу уехала!
— Аська, я, кажется, придумала! У твоей мамы завтра нет спектакля?
— Нет, она говорила, что хочет перед дедушкиным приездом заняться уборкой. А что?
— Давай ближе к вечеру, часов в пять-шесть, позвоним Альбине, ну, придумаем что-нибудь, как будто ее вызывают на дачу, она первым делом к твоей маме кинется, твоя мама, конечно, скажет, что ей надо убираться и так далее, а мы тут как тут, мол, сами уберем, а вы, Наталья Игоревна, езжайте, заодно и свежим воздухом подышите. Ну, пока то да се, они поедут уже поздно и останутся там ночевать.
— Матильда! Гениальная голова! — восхитилась я. — Но ведь Ненорма может позвать с собой кого-нибудь другого.
— Да нет, она вечно за всем к твоей маме обращается.
— Мама может не согласиться.
— Ну, если Ненорма на нее насядет…
— Так, а вдруг мама скажет, чтоб Ненорма взяла нас с тобой?
— Не смеши меня, Аська, на кой мы ей сдались? Это она твоей маме может без конца долдонить, что она не норма, а с нами что ей делать? Вообще-то, тетю Тату жалко, эта Ненорма ведь настоящий кровосос, но ради дела…
— Знаешь, мама сама виновата, что ее привадила, вот и дедушка так говорит, и тетя Липа. Да, кстати, а как мы из дому-то удерем?
— Проще пареной репы. Скажем, что пошли к кому-нибудь на день рождения.
— И ты думаешь, тетя Липа уснет, пока я домой не приду?
— Что верно, то верно…
— Ладно, Мотька, там будет видно, как говорит наш немец: «Комт цайт, комт рат», главное, спровадить их на дачу. И что мы ей скажем? Кстати, звонить должен кто-то другой.
— Не беда, попросишь Вадьку, он для тебя все сделает.
— Да ну его, он вопросами замучает, и придется все ему рассказать.
— Придумала! Я сама позвоню. Через варежку.
— Это как?
— А так! — Мотька взяла свою пуховую варежку, прижала ее ко рту и прогундосила: — Здрасьте, Альбина Федоровна! Погоди, мы сейчас по телефону проверим. Кому бы позвонить!
— Позвоним Липочке! У нее слух тонкий, она же оперу обожает, не зря столько лет была дедушкиной поклонницей!
— Точно!
Мотька быстро набрала наш номер.
— Алло! Наталью Игоревну, будьте любезны! Ах, нет дома, скажите, она в театре? Хорошо, я попробую найти ее там! Всего наилучшего! — трясясь от хохота, проговорила Мотька в варежку. — Не узнала! Даже ничего не заподозрила! Ура!
— Ну, хорошо, предположим, все у нас получится, мама с Ненормой уедут. Липочку мы обведем вокруг пальца, но, согласись, ведь страшновато будет вдвоем ночью в чужой квартире, где водятся духи, а? Как по-твоему?
— Да, и свет нельзя зажечь.
— Почему это?
— Аська, ты сама, что ли, не понимаешь? Квартира ведь вроде пустая.
— Ты права. Хорошо бы Лорда взять с собой. Ну, тут уж я не знаю, что надо выдумать. Слушай, а давай Липочке в чай мамину снотворную таблетку кинем.
— Нет, это нельзя, ты же знаешь, Липочка вообще никаких таблеток никогда не пьет. А вдруг у нее аллергия, вдруг она от этой таблетки умрет? Что тогда?
— Да, твоя правда. Но надо же что-то придумать, а то они на дачу уедут, а мы не сумеем из квартиры выйти.
— Знаешь, если мы сейчас только об этом и будем думать, ничего, кроме головной боли, не наживем. Все равно до завтра нам делать нечего. Пошли лучше погуляем.
— Пошли.
По дороге Мотька вдруг меня спросила:
— Ась, а почему эта Альбина все твердит, что она не норма? Обычно люди этого стесняются!
— Да просто она дура набитая, выскочила когда-то замуж за композитора, и показалось ей, видно, что в этом кругу надо быть ненормальной. Я помню, как-то слышала, она маму спрашивала: «Таточка, как ты, актриса, существо возвышенное, можешь жить с обычным человеком?» Это она про папу. «Гидробиолог, это так прозаично!»
— Вот дурища!
— Еще та! И, кстати, сколько бы она из себя эфирное создание ни изображала, а хватка у нее, как у бультерьера. И она очень практичная. Это все дед про нее говорит.
— А мама твоя ей что ответила тогда?
— А мама ответила «Дай Бог каждой женщине встретить такого человека, как мой невозвышенный муж!»
— Да, это уж точно!
Мы еще долго гуляли, пока не замерзли.
— Пошли к нам, — предложила я.
— Нет, сегодня пойду домой, надо кое-что по дому сделать, а то мама ругаться будет. А вот завтра я приду к тебе часа в три, будем помогать твоей маме. Хотя нет, сначала нужно будет позвонить Альбине. Ты не знаешь, у нее телефон с определителем?
— Не знаю.
— Давай сейчас проверим.
— А у тебя жетон есть?
— На кой он нужен!
Мотька подлетела к автомату на углу и быстро набрала номер Альбины.
— Нет у нее определителя, ура! Вот только что же такое сказать, чтобы она наверняка поехала на дачу?
— Скажи, что у нее окно разбито, хотя нет, это ей не мама нужна будет, а стекольщик. И вообще, я не знаю, в каком таком случае ей может мама помочь.
— Думай, напрягай мозги!
— Да они у меня и так лопаются. План-то мы составили роскошный, а вот как его осуществить?
— Да, что-то никаких идей!
— Постой, Матильда! Я, кажется, придумала!
— Ну, говори скорее!
— Слушай, через варежку она тебя с трудом разберет, ты только тверди: у вас на даче, у вас на даче, а чего у нее на даче, она как бы и не расслышит. Понимаешь?
— А что, хорошая мысль! Но она ведь может позвонить соседям.
— Насколько я знаю, у нее с соседями отношения натянутые, а потом там большие участки, соседям туда еще тащиться надо, а погода, сама видишь, какая: слякоть, грязь. Ты еще скажи отчетливо слово «окно», а что с окном, пусть она не расслышит. Тут, она, конечно же, бросится к маме и будет ее умолять с ней поехать. Ну, а мы подыграем.
— Точно, это будет здорово правдоподобно! Короче, завтра, примерно в полпятого я ей звоню…
— Нет, в полпятого рано!
— Почему?
— Посуди сама — в полпятого ты звонишь, еще час, предположим, на уговоры мамы, на сборы, ну, часов в шесть они выедут, на машине туда езды минут сорок, сейчас, допустим, час. В семь они обнаружат, что там все в порядке, и к девяти, самое позднее, будут дома.
— А когда ж звонить?
— Выходит, часов в семь, не раньше. Мы простились с Мотькой до завтра.
Глава III
ПРЕГРАДЫ РУШАТСЯ
Иногда самая неодолимая на первый взгляд преграда вдруг рушится сама собой. Вечером тете Липе кто-то позвонил, и она, очень взволнованная, пришла к маме.
— Таточка, мне завтра вечером придется л уйти. У моей кумы годовщина свадьбы, у меня совсем из головы вон, еще бы, Игорь Васильевич приезжает, но не пойти я не могу.
— Липочка, да идите ради Бога, о чем речь.
— Только я уж утречком приеду, поздно ( возвращаться неохота.
— Ну, разумеется.
— Лорда не забудьте прогулять, а то я вас знаю.
У меня внутри все так и прыгало — надо же, все устраивается само собой!
Теперь осталось только сбыть маму.
Утром я помчалась к Мотьке, сообщить ей поскорее радостную новость. Мы опять довольно быстро управились с газетами и уселись у нее дома за чай с сухариками.
— Знаешь, Аська, я что думаю, надо нам с тобой как-то обезопаситься на случай, если они все-таки решат вернуться сегодня.
— А как? — растерялась я. Мне это в голову не приходило.
— Вообще-то, есть одна мысль… Вот! — и Мотька выложила на стол пачку светящихся наклеек.