В Комитете по обороне господствует мнение, будто специалисты из Альянса склонны проводить беседы с выжившими колонистами. Тем не менее, Комитет по обороне намерен противостоять любому предложению касательно вывоза колонистов в качестве граждан Союза, да и сам Альянс наверняка отвергнет такие предложения, ибо в любом случае они будут контрпродуктивны.
Указанные ази в основном (но не исключительно) являются выходцами из партий, поставленных Ресионом по контрактам с военными.
Смотрите также приложенные отчеты.
Граждане в большинстве своем принадлежали к военнослужащим.
Най вынесет проект резолюции, выражающей сожаление и содержащей предложение Альянсу сотрудничать в деле определения дальнейшей судьбы колонии.
Коалиция экспансионистов проголосует за проект единогласно».
Кореин бегло просмотрел отчеты. В каждом было по несколько страниц. Здесь же оказалась аналитическая записка, касающаяся Геены — так называли свое солнце колонисты. На некоторых документах имелся гриф Комитета по обороне, на других значилось многообещающее «дополнительная информация доступна».
Ясно, что ни Альянс, ни Союз не собирались переселять колонистов с Геены уже хотя бы потому, что те широко рассредоточились по покрытым густым кустарником территориям, а также в основном потому, что (согласно сформировавшейся в Альянсе точке зрения) аборигены вели исключительно примитивный образ жизни, не имели письменности. И Альянс исполнился решимости противостоять любой попытке переселения колонистов — понять это можно было хотя бы из позиции, которую занял посол Альянса.
Касательно ситуации на Геене, Альянс проявил исключительную твердость, поскольку столкнулся с редкостно трудной и дорого решаемой проблемой: как-никак планета у Геена — одного с Землей типа, со своей сферой влияния, да еще высока вероятность экологической катастрофы, причем на планете имеется фактически загнанная в угол, потенциально враждебная колония людей.
Так что Кореин имел все основания (как этического, так и политического толка) гневаться: Комитет по обороне превзошел себя, скрыв это безобразие во время войны, когда (как и теперь) шел рука об руку с Ресионом и получил кредит доверия — которого не оправдал.
Кореин решил, что, если это окажется в его силах, на безумные затеи экспансионистов обязательно прольется свет.
7
Городина у себя не оказалось. Впрочем, Жиро Най решил, что отсутствие адмирала — не вселенская катастрофа. Председатель Комитета по обороне, Лу, в последние три десятка лет так часто подменял Городина на заседаниях, что снискал в Совете куда больше уважения и права выражать при голосовании собственное мнение, чем дозволялось доверенному лицу; подобным же образом заместитель председателя Комитета по обороне в конце концов объединил свой штат со штатом Лу и местным представительством Городина: в итоге получилась этакая триада, заправляющая всеми делами Комитета по обороне — фактически, так повелось еще с военной поры.
В душе Жиро считал, что куда лучше, если в Совете заседает доверенное лицо, а Городин недоступен, ибо занят делами где-нибудь на другом конце Союза: морщинистое лицо Лу (омоложение не пошло ему на пользу), его темные глаза (непроницаемые даже для матерого ресионского волка) ничего не выражали; весь вид Лу как бы говорил: «Не уполномочен давать ответ» и «Сомневаюсь, что способен как-то прокомментировать это», хотя репортеры отчаянно добивались новой информации, а Кореин ратовал за полное раскрытие всех связанных с ситуацией данных.
Но полное раскрытие все равно должно было состояться — по крайней мере среди политических союзников.
Да и Жиро наслушался достаточно, чтобы переживать по дороге из Ресиона к своему кабинету, оснащенному звукоизоляцией. Впрочем, та же звукоизоляция сыграла с Наем неприятную шутку: работа этой системы до того действовала Жиро на нервы, что время от времени его нижняя челюсть начинала подрагивать.