Неожиданно лодка вильнула в сторону, и освещенный берег тотчас оказался с другого борта. Первой мыслью было — отломился винт, но сама собой пришла спасительная догадка: Грант понял, что, направляемый течением, свернул в нужный приток. То был приток Новой Волги Кенникат, о котором предупреждал Джастин.
Все еще ослепленный ярким лучом — тот заскользил по лесистому берегу — Грант натянул шлем. Однако опасность миновала. Теперь случись что, юноша мог сойти на берег. Впрочем, света он так и не зажег.
Затем спереди надвинулись темные берега, на фоне ночного неба и отражающей свет звезд воды отчетливо виднелись высокие деревья.
Ази повернул к берегу, и лодка затряслась, выруливая на мелководье и царапая килем песок. Резкий удар бросил юношу вперед…
Придя в себя, Грант обнаружил, что лежит на приборном щитке в окружении всевозможного лодочного оборудования. Впереди чернела непроницаемая стена.
Что-то звякнуло о корму и проскрежетало вдоль левого борта. Коряга. Коряга или песчаная отмель. Но опасность миновала — впереди снова блеснула вода, и Грант начал молить Бога, чтобы после перенесенной передряги это оказался все-таки Кенникат, а не все та же Новая Волга. Пока он был не в состоянии ориентироваться. Черная вода, подсвеченная звездами, повсюду выглядела одинаково.
Беглый ази позволил себе на мгновение включить подсветку на приборном щитке, чтобы свериться с компасом. Стрелка компаса указывала на северо-восток. Русло Волги вполне могло змеиться в том же направлении, однако Грант все же решил, что попал в нужный приток. Самолет больше не возвращался. Возможно, головокружительный поворот лодки сбил летчика с толку, к тому же беглец предусмотрительно отключил датчик, по которому преследователи могли определить его местонахождение. Ариана обладала достаточной властью, чтобы поднять по тревоге всю станцию Сайтин, а установленный на самолете датчик мог самостоятельно направлять работу действовавших геосинхронно спутников наблюдения. Однако Грант знал, что локаторы не могут причинить ему вреда, а он в состоянии ускользнуть от преследователей, вышедших на лодках из Моривилля или откуда-нибудь ниже по течению.
Первая цепочка огней, предупредил Джастин. Потом еще два-три часа пути вверх по реке, причем берега должны выглядеть пустынными. Станция Кругерсов — всего лишь сильно автоматизированный шахтерский поселок, где все было взаимосвязано: ази, которых принимали на работу Кругерсы, всего лишь за год обзаводились документами, переводившими их в разряд КВ, плюс пакетом акций шахт Кругерсов. О таком безумном везении можно было лишь грезить, и ази зачастую перешептывались о благословенном месте, не веря, что оно существует. Если зарекомендовать себя как положено…
И обладать при этом соответствующим Контрактом.
Однако семнадцатилетнему ази с приставкой «Х» к личному номеру не следовало даже мечтать ни о чем подобном; обретенный за время жизни в Ресионе опыт подсказывал юноше, что брат сделал ради него нечто из ряда вон выходящее…
Джастин уверял, будто Кругерсы радушно примут любого Уоррика — даже если тот ази и обладает действующим Контрактом, однако Грант сильно сомневался в душевной широте Кругерсов — с чего это им вдруг принимать обычного ази?
Чем больше Грант размышлял над положением, в котором оказался, тем сильнее становилась его растерянность. Ази понимал, что не представляет для Кругерсов особой ценности, разве что его знания обстановки в Ресионе, Арианы и проблемы с Уорриками могли кому-нибудь пригодиться. Наверняка найдутся охотники за этой информацией, рассудил беглец, и они потребуют выложить все. Как назло, Джастин не дал на сей счет никаких инструкций. Грант был альфа, но в то же время молод и вдобавок ази, а все полученные ранее уроки настойчиво внушали одно: его реакция задавалась заранее, знания носили ограниченный характер, а логика не отличалась безупречностью (Джордан постоянно твердил, что, дескать, не стоит беспокоиться насчет обучающих лент. Даже если почуешь неладное, просто приди к Джордану, выложи причину беспокойства, и ответ найдется сам собой. И помни, что твои данные у него, а потому все будет в порядке).
Тогда Гранту было семь лет. Он плакал у Джордана на руках, что повергло того в сильное смущение, однако Джордан как ни в чем не бывало потрепал его по плечу и обнял — совсем как Джастина, — назвал своим вторым сыном и признался, что даже урожденным людям свойственно теряться и ошибаться.