— Грант?
Обучающая лента способна была даже уверить Гранта в том, что он бодрствует. Или что матрац промялся сильнее. Или что Джастин держит его за плечо. Только острая боль в спине вторгалась в иллюзию. И та отчасти утрачивала убедительность.
Реальность все же заключала в себе небольшие несуразности.
— Пока что мне не разрешают забрать тебя домой. Ари не разрешает. Что они затеяли? Грант, у тебя все хорошо?
Вопросы. Грант не понимал, к чему они относились. Обычно вопросы задавались по определенному шаблону. Кажется, эти были как-то связаны с достоверностью. В том-то и заключался смысл игры…
— Грант, да хватит! — Джастин слегка похлопал брата по щеке. — Ну же, открой глаза!
Но больной упорствовал. Потому что знал — так лучше. Он несколько раз глубоко вздохнул и тотчас ощутил адскую боль в спине и плечах. Ему грозила страшная беда… Ведь он счел иллюзию реальностью. Или утратил способность различать их.
— Ну же, просыпайся!
Грант осторожно приоткрыл глаза. Увидел лицо Джастина, перехватил его встревоженный взгляд.
— Ты дома. В госпитале. Понимаешь? Ари раздавила их всех и вызволила тебя.
(Кровь забрызгала стены. Запах дыма).
В самом деле, помещение походило на больничную палату. И человек напоминал Джастина. Правда, способа удостовериться в этом не было — даже если бы ему позволили немного пройтись по округе. Только время способно расставить все по местам — гораздо больше времени, чем длится какая бы то ни было обучающая лента-иллюзия.
— Грант, давай! Скажи, что у тебя все хорошо.
— Со мной все хорошо. — Больной сделал глубокий вдох, отозвавшийся болью в спине и сообразил, что стоит попытаться обратить иллюзию себе на пользу. — Спина у меня вконец онемела. Руки болят. Можно хотя бы передвинуть кровать?
— Попрошу их снять эту сбрую.
— Сомневаюсь, что снимут. Но мне нужно, чтобы передвинули койку. Вот… — Поверхность под ним внезапно заходила ходуном, как живая, и начала выгибаться кверху, приподнимая и его голову. Вся койка волнообразно задрожала, отчего в мышцах и суставах наступило приятное расслабление. «О, совсем другое дело!» — пробормотал он.
Джастин снова опустился на край кровати, разглаживая сбившуюся простынь:
— Ари проследила, как ты добирался до Кругерсов. Кругерса, оказывается, шантажировали. Он выдал тебя изоляционистам. Мне пришлось пойти к Ари. Она отрядила кого-то — кого, точно не знаю — за тобой. Говорит, будто тебе крутили какую-то обучающую ленту.
Удар пришел, откуда Грант его не ждал, а потому юноша не располагал защитной структурой. «Здесь» и «там» для него существовали слитно. Он с большой осторожностью отнесся к услышанной новости. И уточнил:
— Как долго это продолжалось?
— Два дня.
Возможно.
— Ты здесь два дня, — продолжал Джастин. — Нас с Джорданом допустили сразу, как только тебя привезли. Теперь мне даже разрешают навещать тебя.
Грант перепугался, ибо решил, что иллюзия станет действовать на него беспрерывно — а столь надежной защитой он не обладал. И понял, что проигрывает. Он сидел и плакал, чувствуя, как слезы катятся по лицу.
— Грант!
— Все в порядке, — отозвался больной, отмечая, что едва не впал в беспамятство. — Но только уйди, если я попрошу.
— Грант, это не обучающая лента. Я же говорю — ты дома! — Джастин до боли стиснул руку брата. — Ну, напряги глаза, посмотри на меня. Все в порядке?
Грант так и поступил. А потом сказал:
— Но если я попрошу уйти…
— Уйду. Договорились. Хочешь, чтобы я ушел?
— Бога ради, не надо…
— Черт возьми, я доберусь до этого Иванова!
Джастин уже собирался вскочить, как больной вдруг вцепился в его руку и не отпускал. Почувствовав крепкую хватку брата, Уоррик-младший снова наклонился и обнял его.
— Ох, — пробормотал Грант, отмечая, что боль вполне реальна. Джастин мог вытащить его отсюда. И знал, что делает, знал, что произошло, знал, чего следовало опасаться. И был его союзником. В противном случае, решил он, все пропало. — На это уйдет время…
— Неделя, чтобы вытащить тебя отсюда. Так говорит Ари.
Грант вспомнил и другие кризисы — не такие, как постигший его самого. И посмотрел на Джастина, сидевшего смирно-смирно. И вдруг вспомнил, почему пустился в плавание по реке. «Она наверняка сильно досадила тебе?» — уточнил ази.