— Милейший, давай, возьми Перепелкина и с ним вдвоем тащите Кондратия к машинам. Пусть что хочет делает, но мы должны держать курс!
— Штурман, доложить, нас сносит или нет?
— Сносит, господин капитан! — докладывает Байдуков, посмеиваясь в ус. — На румб влево надо бы корректировку заложить.
Даю приказ в машинное. Опять голос механизмов стает иным, чуть более глухим и не таким натужным, видно, притащили на место Кондратия, вилку ему в бок! Пора идти на снижение, ибо в этой взвеси, именуемой тут облаками ничего не разобрать. Интересно, как это штурман прикинул снос с курса, если нихренась не видать? Но чтобы спуститься вниз, все трое наблюдателей, вооружившись биноклями и бинокулярами, терпеливо ожидали, когда появиться хоть один просвет в облаках, иначе в противном случае придётся опять рискнуть воспользоваться наблюдательной гондолой. Но на таком ветру это становится слишком уж цирковым номером и закончится может трагически, да еще и с потерей ценного имущества. Наконец фортуна вновь соизволила обратить свой лик на «Опыт». Впереди мелькнула широкая прореха в тучах. Последовала команда, после оной дирижабль завибрировал, изменился и гул машин, которые теперь опять работали слишком натужно: этот маневр на ветру был единственно верным, но требовал от техники серьезных усилий, это вам не скользить по небу по инерции.
Обзор на залив открылся всего лишь на несколько секунд, но для тренированных людей, знающих что и где им искать искомую цель оказалось вполне достаточно. Посыпались доклады: парусно-паровая шхуна, на палубе видны два орудия, на берегу несколько бараков, окруженных забором, и караульная вышка. Последним прозвучало на флагштоке поднят британский флаг- Юнион Джек. Я прореагировал мгновенно и отдал приказ радисту:
— Срочный телеграф на «Сергея Радонежского»: немедленный поворот на два румба влево, идти в Обскую губу. Противник — британская вооруженная парусно-винтовая шхуна. Ориентировочно два орудия на палубе. Атаковать и потопить. На берегу казармы для экипажа. Обстрелять.
Через пару минут через нашего поповича последовал ответ:
— Принято. Приступаем к выполнению.
Мыс Святой Нос. район Губы Лопское становище.
16 декабря 1889 года.
Эдди Пандгрейв. Капитан-лейтенант паровой шхуны «Виктория»
Это паршивая работа — быть стационером, особенно, если вместо большого портового города с его обществом и возможностями для отдыха, ты торчишь в чертовой дыре, где из развлечений даже охоты нормальной нет! На что тут охотиться? Зверя нет, как исторического факта! Местные промышляют тут только рыбой. Но рыбалка — это не то занятие, что приличествует английскому джентльмену! Из развлечений тут остаются только джин, который тут называют водкой, отвратительное пойло, да игра в карты. Которая тоже осточертела из-за постоянного маленького общества, которое к игре привлекается: я, мой первый помощник Джимми, корабельный лекарь Хомсворт и этот русский поручик Волкофф. Конечно, присутствие русского в нашем небольшом коллективе — несомненный мезальянс, он, хотя и гвардеец, наверняка дворянин, но просто варвар и грязная скотина. Почему грязная? Так он же каждую неделю купается в этой русской банья! А чего купаться, если ты не залез в болото? И где он тут болото находит, впрочем, мой дядя Кэлл говаривал, что свинья болото всегда найдёт! Но всё-таки мы вынуждены эту невоспитанную свинью терпеть в своем обществе. Надо же пополнить как-то свое материальное положение, а Волкофф проигрывает много и охотно. Нет, как игроки опытные, мы даем ему иногда выиграть… Немного, чтобы интерес к игре не пропал. Вторым развлечением тут стала плеть. Наш Боцман Боб спуску матросам и абордажникам не дает. Так что наказывает часто и всегда по делу, ибо профилактика правонарушений поркой — самая эффективная. По-моему, уже всю команду перепорол, некоторых даже дважды. Дамского общества тут нет. Содомия? Ничего против не имею, но… увы не с кем. Юнга сбежал, когда мы ходили за продуктами, а остальные… нет, уж лучше рукоблудить, чем с этими…