— Вы — англичанка, — прошептал он с отвратительной улыбкой. — А англичанки не кричат, не правда ли? Они не любят привлекать к себе внимание. Сдавайтесь, Джеллис.
Она пришла в бешенство от его насмешек и настойчивости.
— Нет. — Выпрямив спину, она с силой отвела его руки в стороны. — Нет, — повторила она.
Улыбка исчезла с его лица. Он заглянул в ее враждебные глаза.
— Что я сделал? — мрачно спросил он. — Ради Бога, что я такого сделал?
Глава вторая
— Ты меня бросил! — закричала Джеллис. — Оскорбил меня. Прислал мне жестокую записку, что больше не вернешься!
Себастьен нахмурился.
— И без всяких объяснений? Без причин?
— Да.
— И ты не знаешь, почему это произошло?
— Не знаю.
— Но ты хотела бы узнать, почему. Человеку свойственно желание все знать. Если ты поедешь со мной, то, вероятно, все узнаешь.
«Да, я должна все выяснить. Но вдруг там кроется нечто такое, чего бы я предпочла не слышать? Но, по крайней мере, я узнаю. Не буду же вечно над этим размышлять. Мне надо позаботиться о будущем. А это все оставить позади».
Глаза ее казались огромными на белом лице. Она медленно подняла ресницы, заставив себя посмотреть на него. По-настоящему посмотреть. Лицо у него было суровое, и все же такое привлекательное… Но оно принадлежало уже не ее мужу. «Поехать с ним? Снова увидеть наших друзей? Но в его обществе? Не знаю, хватит ли у меня на это сил».
— Ты колеблешься, — тихо произнес он.
— Разве? — упрямо возразила она. — Ну ладно, — решила Джеллис. — Я поеду с тобой. Но я не могу надолго отлучаться — только на несколько дней. — «Надолго мне уезжать нельзя».
— «Мне отмщение, и Аз воздам», как говорил Господь? — мрачно поинтересовался Себастьен.
— Что? Нет. Я не ищу мести. Просто хочу знать правду.
— Я тоже. Спасибо тебе, — спокойно добавил он. И выпрямившись, как-то странно, надломленно улыбнулся. — Куда нам ехать?
Скрепя сердце и собравшись с мыслями, Джеллис указала направо.
— Где ближайший аэропорт?
— Аэропорт? — рассеянно переспросила она.
— Да, Джеллис, аэропорт.
— Мы не полетим, — покачала она головой.
— Почему же? — добродушно усмехнулся он.
— Поедем на машине.
— Но на это уйдет два дня.
— Неважно. Я не полечу.
— Но почему?
— Потому что мне это не нравится, — огрызнулась она.
— Вполне справедливо.
Она удивилась тому, как легко он сдался, и горько улыбнулась. «Это безумие».
Он остановился, резко развернул ее к себе и уставился на ее непроницаемое лицо. И разглядел боль в прелестных глазах молодой женщины. Они были такие большие, карие, тоскующие… Подавив вздох, Себастьен снова устремился вперед.
— Куда мы сейчас?
— К моей машине.
Он кивнул.
— А у тебя есть паспорт?
— Да.
— Только не лги мне, Джеллис, — улыбнулся он.
— А какой мне от этого прок?
— Если мне придется перерыть весь твой дом, чтобы найти твое свидетельство о рождении, я бы пошел на это, — покачал он головой.
— А потом потащил бы меня в город, чтобы я получила там новое.
— Да. Сколько бы времени у меня на это ни ушло.
Она верила ему. Абсолютно.
— А мы можем добраться на пароме?
— Мы поедем поездом, через туннель.
Себастьен снова криво усмехнулся.
— Плавать по морю тебе тоже не нравится?
— Нет, — упрямо ответила она.
— А как ты справлялась раньше, до того, как его построили?
— С трудом. Вот моя машина.
Увидев блестящую красную спортивную машину, Себастьен тихонько присвистнул и с новым интересом посмотрел на молодую женщину. Он был уверен, что у нее какой-нибудь солидный пикап.
— Ты купил эту машину для меня, — лаконично заметила Джеллис и открыла багажник, чтобы он положил туда свои пожитки. «После рождения нашего сына».
— Как великодушно с моей стороны.
— Да. — Она села за руль и с любопытством проследила, как он устроил свое длинное тело на соседнем сиденье. Голова его упиралась в крышу автомобиля. — Там, справа, есть рычаг, можно сиденье немного опустить. — Она подумала, что долгое путешествие во Францию его слишком утомит, но тут же отбросила эти мысли.
Джеллис физически ощущала его присутствие, однако в этом не было прежнего волнения или тепла. Одно только отчаяние, боль. И, наверное, страх. К ней снова вернулось чувство страха, и, притормозив, она прошептала:
— Я не могу поехать.
— Нет, можешь, — настойчиво возразил он. — Речь идет о моей жизни, Джеллис.