— Придурок, — констатировала я.
— Смотри, чтобы твоя девчонка не оторвала тебе язык за болтовню, — весело пролаял бородач, а я поморщилась: ну что за черт его самого за язык тянет.
— Ну, так что, дорогая? — веселился Ник, а я повторно буркнула:
— Придурок.
Разумеется, затея представлялась идиотской: четверо здоровенных парней в противниках, хорошо, если отделаюсь незначительными увечьями. Но послать Ника подальше было бы верхом неосмотрительности — как я уже говорила, по части злопамятности он числился в непревзойденных лидерах. Кончилось тем, что я, кляня Ника на чем свет стоит, потопала вслед за ним в ближайшую подворотню, на ходу обматывая пальцы носовыми платками и салфетками, позаимствованными в кафе. В подворотню за нами отправились все обитатели пивнушки, делая ставки, и, судя по всему, в нашу победу никто не верил, что, между прочим, правильно. Спасти нас могла только внезапность, поэтому я не спускала с Ника глаз. Как только мы вошли в подворотню, он молниеносно развернулся на левой ноге, правой заехал одному из противников в голову. Я зеркально повторила то же движение, и двое наших соперников рухнули на асфальт, так и не придя в себя до конца драки.
— Это не честно, бой еще не начался! — завопили наши оппоненты, чем очень удивили Ника.
— А кто говорил о честности? Бой без правил, а если кишка тонка, так и скажи.
Под громкое улюлюканье мы начали драку. Свою задачу я видела в следующем: измотать парня, пока Ник разделывается со своим врагом. Примерно так оно и вышло. Несмотря на хорошую выучку, пройденную у Дика, и присущую мне изворотливость, пару раз здоровяк все-таки смог достать меня, и я разозлилась. Злилась я на Ника, а досталось, разумеется, парню. Должно быть, ему нелегко было преодолеть некий барьер и обрушить на меня со всей силой кулаки-кувалды. У меня барьеров не было, оттого действовала я как машина, с завидным хладнокровием. Парень, который теперь в основном защищался, раздражал еще больше, потому что стало ясно: он не боец. А если так, то какого хрена лезешь? Особенно эффектным ударом Ник отправил своего противника в нокаут и позвал:
— Дорогая, тебе помочь?
— Обойдусь, — ответила я и обошлась. Парень рухнул на асфальт, а народ слабо зааплодировал.
Тут появилась милицейская машина, и зрители быстренько рассредоточились. Сердобольные граждане прихватили и наших противников, которые под дождем малость очухались.
— В чем дело? — гаркнул толстяк-капитан, появляясь из машины, но, узнав Ника, голос понизил.
— Ерунда, — ответил Ник, вытирая подолом рубахи разбитую рожу. — Хулиганы к девушке пристали, пришлось вмешаться.
— А-а-а… — протянул капитан в полнейшем недоумении, но поспешил оставить данную тему.
— Ну, как? — спросил Ник, когда мы двигали по улице в сторону моего дома. — Скажи, класс.
— Никита Полозов, ты придурок, — ответила я.
— Придумай что-нибудь новенькое, это я слышал раз двести.
— Ты законченный псих.
— Тоже не ново. А как насчет адреналина и прочего?
— Пошел к черту.
Ник замер, схватил меня за руку, а потом положил ладонь мне на грудь.
— Без дураков, скажи.., вот здесь отпустило, ведь так?
— Когда-нибудь тебе башку оторвут, — вздохнула я.
— Вот уж тебе будет радость! — Он засмеялся, а я неожиданно подумала, что Ник прав. Стало легче дышать, а злость и ненависть к миру вдруг меня оставили. — Да ладно, — отмахнулся он. — Если б не твое упрямство, ты бы согласилась, что в хорошей драке что-то есть. В такие минуты особенно остро чувствуешь, кто твой друг. Когда мы стояли спина к спине перед лицом опасности, разве тебя не переполнял восторг?
— От того, что мне сейчас нос сломают?
— От того, что твоя спина надежно прикрыта, — ответил Ник с ухмылкой, однако глаза его смотрели серьезно. — Нам следует практиковаться чаще, — весело закончил он.
Я только головой покачала. Конечно, Ник придурок, но вместе с тем было что-то в его словах, что заставляло задуматься. Может, я тоже спятила, как он?
Он взял мою ладонь в свою руку, а я сжала ее и посмотрела ему в глаза. Наверное, на самом деле все просто: он человек и он рядом, а вокруг пустыня и долгая-долгая мука, оттого, что мир не станет иным. И в этом мире мы сейчас были вдвоем, мы ненавидели друг друга, но долгие годы никого другого не было рядом, и ненависть стала мучительной и сладостной, словно любовь. И меня захлестнуло чувство общности, едва не заставив заплакать, чувство странного братства, так что на миг показалось, что нет у меня никого дороже, чем он.
— Белая горячка, — с прискорбием констатировала я.
— Ты обо мне или о себе? — весело спросил Ник.
— В комплексе.
— Что твоя Машка? — продолжил он. Вопрос мне не понравился, и я обдумывала, как бы втолковать Нику, что это не его дело. — «Я могу протянуть руку и коснуться тебя, но между нами пропасть, которую не преодолеет птица», — процитировал Ник, а я удивилась:
— Это что, стихи?
— Ага.
— Надеюсь, все-таки не твои?
— Слава богу, нет. Я увлекаюсь японской поэзией. Ну, так что, ты наконец поняла, что твоя безумная, я бы сказал — подозрительно страстная любовь к подруге не более чем иллюзия?
— Заткнулся бы ты, честное слово! — не выдержала я.
— Ты не желаешь принять очевидное. На самом деле ваши дорожки разошлись довольно давно, а ты все цепляешься за эту наркоманку из сентиментальности. А если вникнуть в суть вопроса, твоя жизнь стала бы много проще, умерь ты свои чувства. Скажешь, нет?
— Я скажу, что ты лезешь не в свое дело, — отмахнулась я.
— Ошибаешься, дорогая. Это мое дело. Мы с тобой одной крови, как в мультфильме, и я близко к сердцу принимаю твои страдания. Поэтому, увидев сегодня твою кислую физиономию со следами душевных волнений, решил: самое время помахать кулаками, чтобы расслабиться. Скажи, что я гений.
— Ты гений.
— Спасибо, — серьезно кивнул он.
Мы вошли в мою квартиру. Ник отсалютовал команданте и прошел на кухню, я слышала, как он открыл холодильник, наверное, искал спиртное. Я сняла кроссовки и, не спеша, направилась к нему. Он стоял возле окна и разглядывал двор. А я вдруг поняла: что-то его очень беспокоит. И эту дурацкую драку он затеял из-за переполнявшей его тревоги. А еще из-за злости. Происходило нечто такое, во что он не мог вмешаться, и это здорово его доставало. Вспомнив наш предыдущий разговор, я решила, что Ник слишком увлекся дурными прогнозами. Тут он повернулся и сказал:
— Для тебя есть работенка.
— Да? — спросила я без выражения и устроилась за столом.
— Да, — кивнул он и отвернулся к окну.
— Для меня есть работенка, и тебе это по какой-то причине не нравится? — осторожно уточнила я.
— В самую точку, моя ласточка.
— Занятно. Если тебя бесит, что хозяева решили оставить тебя в неведении, так я здесь ни при чем.
Ник поморщился, вновь повернувшись ко мне, точно досадуя на мою тупость.
— Оставим в покое мое самолюбие и подумаем о тебе, — произнес он. — Завтра ты должна быть в аэропорту в 10.30, вот паспорт.
Ник достал из кармана документ и бросил его на стол. Я без особого любопытства открыла паспорт, увидела свое фото, а рядом стояло — Ковальчук Юлия Григорьевна. Имя оставили мое, за что им большое спасибо.
— Куда лететь?
Ник пожал плечами.
— Что, в самом деле не знаешь? — не поверила я.
— Догадываюсь. — Ник устроился на стуле по соседству и посмотрел мне в глаза. — Господин Литвинов, который словно кость в горле у наших хозяев, собирается в отпуск. Общеизвестно, что он предпочитает Черноморское побережье. — Я нахмурилась, начиная соображать. — Я должен передать тебе паспорт, а также предупредить, что в аэропорту, возле стойки регистрации рейса за номером два, тебя будет ждать твой муж. Липовый, разумеется.
— Как я его узнаю?
— Он сам тебя узнает, не переживай.
— Что ж, — развела я руками, — похоже, выбора у меня нет. Так?
— Так, — кивнул Ник с большой неохотой.