Нога, усиливая сопротивление, крепко уперлась в стену. От натуги тихо зарычала.
- Хрен вам, а не гостеприимство, - через зубы гордо объявила я, и тут, по закону всемирной подлости, в коридор проскользнул самый любопытный член моей семьи и заговорщицким шепотом над ухом поинтересовался, от кого же его сестрёнка так активно скрывается.
Неожиданное вмешательство застало врасплох всех, особенно отлетевшего в глубь лестничной площадки человека в чёрном балахоне. Дверь, оставленная без поддержки, с гулким эхом отскочила от стены. Мой брат в полной мере оценил предоставленное ему зрелище и потрясённо присвистнул. Две оставшихся в стоячем положении фигуры наступательно шагнули вперёд.
- Мы пришли сообщить вам важную новость, избранная, - грузным голосом изрекла одна из закутанных персон, и я не сумела подавить нервный смешок.
- Избранная? Ха-ха, что за дурацкие шутки на ночь глядя? – с кривой улыбкой вопросила я у пришедших, ощущая, как от дурного предчувствия скручивает желудок. – Шли бы вы отсюда, - нервно помахала я рукой в сторону лестницы. – Мы шутов не нанимали…
- Мы посланники, - ничуть не оскорбившись заявил более мягкий мужской голос из-под другого капюшона, и я судорожно сглотнула, - и пришли известить вас о заключении Совета.
Он, решив самым уместным именно момент перед вынесением уже ожидаемого мной приговора, стянул с лица полую ткань плаща. От почти идеальных черт его лица бросило в холод. Я слышала о них и раньше, но никогда и почти никому бы не пожелала столь близкой встречи с ними.
- По уставу Совета мы обязаны оповестить вас об открывшемся в вас даре, избранная, - молвил он, и в моих глазах с каждым его словом мельтешило всё больше и больше сверкающих точек. – Даре, проявляющегося лишь по крови женской линии в день совершеннолетия потомственных ведьм...
- Ведьм? – на грани слышимости переспросила я, нервозно гоготнув.
И в момент, когда любезный посланник поспешил растолковать всю суть, грань моего самообладания стремительно скрылась в наступающей тьме, а сознание тактично предоставило необходимый покой.
В себя я пришла только ближе к полуночи. В комнате, куда меня кто-то перенёс, стаяла почти идеальная тишина. Ночник слабо освещал замершее пространство и казалось, что пережитое недавно потрясение не более, чем глупый розыгрыш. Но отчётливо выделяющаяся на руке звезда безжалостно разрушала любое опровержение её истинного значения. Угнетающие чувства с новой силой обрушились на голову. Я сокрушенно выдохнула и, присев на кровати, запустила пальцы в волосы.
- Господи, за что? – приглушенно обратилась я к своему Богу, устремив страдальческий взгляд в тёмный потолок. – Как ты можешь так беспардонно играть жизнями?!
Как и всегда от ответа он воздержался и я, бесшумно захохотав, едва не расплакалась. Он несправедливости Судьбы хотелось кричать во весь голос, однако я понимала, что не изменю этим ровным счётом ничего. И от этого было до ужаса обидно, а страх от осознания сложившихся условий липкими лапками медленно и с мелкой дрожью пробирался по спине. Появившийся знак, вкупе с совсем нежелательным появлением посланников, звучал для меня приговором. И приговором была смерть. Смерть на костре. Такая же, какую совсем недавно я хотела устроить одной из представительниц ненавистных мне созданий. Да не только мне, этих особ в нашем городе, мягко выражаясь, недолюбливали вообще все. Их ненавидели, их боялись и опасались, а созданные группировки в тайне от непосвященных людей из правительства всячески истребляли. Я истребляла тоже. И вот теперь, будучи одной из лучших охотников в одной из таких группировок, на моей руке ярким пятном загорелась печать врага всего общества. И эта метка была для меня гораздо хуже, чем просто смерть. Гораздо болезненней, чем если бы я горела на костре. Только одно её появление на корню рушило все устои моей жизни, все мои взгляды, все мои надежды и ожидания, весь смысл и всю жизнь. Этот знак значил больше, чем любое из виденных мной проклятий, насылаемых на людей ведьмами.
- Как ты можешь так поступать со мной после всего пережитого? – заорала я, подскакивая с кровати и разъярённо смахивая с прикроватного столика попавшиеся под руку предметы. - Как ты смеешь так насмехаться на всем моим существованием, а, грёбаная ты Судьба?! Как? Как?!
В комнату без стука вбежал брат и почти мгновенно оказался рядом.
- Света, Света, успокойся, - обеспокоенно забормотал Артём. – Не нужно так горячиться, всё образуется…