— Наши дорогие, очаровательные гостьи! — обратилась брюнетка к зрительницам, преувеличенно тараща глаза, оживленно жестикулируя и до приторного восторга сияя крупными отполированными зубами. — Мы счастливы, что вам понравилась первая часть выступления. Ждем и в дальнейшем столь же теплого приема наших девушек. Сейчас антракт. Вы можете пройти во внутренние помещения клуба, насладиться личным контактом с любой обитательницей этого дома.
За столиками призывно замахали и загалдели. Девушки, кокетливо изгибаясь, сошли с эстрады.
— Пойдемте, — сказала внезапно возникшая золотистая Люба.
Прошли по коридору. Люба стукнула в белую дверь.
— Марина Петровна, к вам. Те самые.
Слепаков и его спутница вошли. Брюнетка сидела в глубоком кресле возле большого стола, заваленного мишурой и глянцевыми журналами с фотографиями бело-розовых и белокурых девиц «ню». Высоко закинув одну на другую длинные ноги, Илляшевская говорила по мобильному телефону.
— Вы не пожалеете, — смягчая густой голос, мурлыкала она. — Наши клиентки в восторге. Да просто слюни пускают от удовольствия… Вообще возможны самые разнообразные варианты, если вас интересует личное общение. Приезжайте, ждем в любое время. Чем могу помочь? — это уже предназначалось двум вошедшим.
— Мне нужно срочно поговорить со своей женой Зинаидой Слепаковой. Она у вас играет на…
— Знаю, — к водительнице «Жигулей»: — А вы?
— Я просто за рулем.
— Я хотел бы забрать из этого… из этой… свою жену, — прибавил Слепаков, чувствуя, как недобрая энергия снова пробуждается в нем, превращаясь в некое агрессивное намерение.
— Мужчина, если вы желаете пообщаться с Зинаидой, пожалуйста. Антракт продлится полчаса. Правда, иногда он затягивается по специфическим причинам. — Высокая брюнетка в камзоле и сапогах усмехнулась. — Но отпустить музыканта, озвучивающего действие, не представляется возможным. Она освободится к утру. Если только не заинтересует какую-нибудь из наших гостий. Зина, конечно, уже не молода, но изредка имеет спрос.
— Что?! — взбеленился Слепаков, сжимая кулаки. — Она здесь играет или…
— Насильно Зину сюда никто не приводил. Она подписала договор. Ей платят хорошие деньги. Пройдите, мужчина, в конец коридора. Там вы ее найдете. А вам предлагаю покинуть помещение, сесть в машину и подождать господина Слепакова. Адье!
В конце коридора Слепаков приоткрыл низенькую дверцу. Увидел комнатку, больше напоминавшую чулан. Тонкая негритянка и рыженькая барабанщица, накинув махровые халаты, курили и прихлебывали из широких бокалов желтое пойло. Пахло спиртным. Зинаида Гавриловна сидела перед зеркалом на высоком крутящемся круглом стуле и, что-то жуя и одновременно промокая лицо косметической салфеткой, говорила:
— Устала жутко, прямо валюсь с ног. Кто-то держится на барбитурате. Вы, девки, хлещете виски. А что мне прикажете делать? Я не в том возрасте, чтобы… — Ее побледневшее сквозь грим лицо, буквально вылезшие из орбит глаза и раскрытый рот с недоеденным куском выразили ужас.
Обе ее коллеги выронили сигареты и поставили бокалы на туалетный столик.
— Что такое, Зина? — обеспокоенно спросила негритянка на чистейшем русском языке.
— Там стоит… — помертвев, произнесла Зинаида Гавриловна. — Он там вот…
— Кто там? — повернувшись к двери, сердито буркнула рыженькая.
Зинаида Гавриловна схватилась за сердце. Слепаков вошел, сел, ничего не говоря, на какой-то табурет, положил ногу на ногу и уставился на жену.
— Бандит? — пятясь, осведомилась негритянка. — Стрелять будете? Или грабить?
— Не буду стрелять. А грабить нужно внизу, где собрались эти… Ну что, Зина, допрыгалась?
Коричневое лицо негритянки обмякло. Облизнувшись, она отхлебнула из своего бокала.
— Разборка… — хмыкнула она добродушно. — Бывает… Хотите шотландское виски, дедушка?
— Сева! Сева, как ты оказался здесь? Как ты узнал?! — трясясь, вскрикивала Зинаида Гавриловна; слезы обильно полились из ее серых красивых глаз, и грим был испорчен.
— Разговаривать будем, жена! — рявкнул Слепаков и вспомнил про стамеску во внутреннем кармане плаща. «Неужто мне суждено убить Зину?» — обреченно подумал он.
— Да чего вы приперлись тут права качать! — ерепенисто возмутилась барабанщица. — Сейчас охрану вызову, мать твою…
— Выметайтесь, девицы, пока мы проясним свои дела, — жестко распорядился Слепаков. — Быстро! Ваша эта… директриса… бандерша… Как ее?