И вот, отчитывая родителей, я в какой-то момент ловлю на себе прямой заинтересованный взгляд с задней парты и спотыкаюсь на полуслове.
Начинаю опять фразу, домучиваю ее, уже понимая, что мне не показалось.
И дядя Митрошкиной не сводит с меня глаз. И смотрит с определённым, очень даже неприличным интересом.
Я краснею, потом покрываюсь пятнами, потому что ситуация в высшей степени непристойная. Я — на работе, в стенах школы, в конце концов!
Мне даже в голову никогда не приходило, что здесь может быть что-то подобное.
Я к этому не готова чисто эмоционально.
Осознав, что интенсивность взгляда нарастает и во мне скоро прожгут дыру, я перестаю теряться и начинаю злиться.
А, когда я злюсь, ничего хорошего обычно не происходит.
Вот и теперь я решаю не прятаться и старательно избегать взгляда нахала, а, наоборот, смотрю на него в упор.
Надеюсь если не смутить его, то, хотя бы дать понять, что это неприлично, в конце концов, так меня раздевать глазами.
Но он совершенно не смущается, наоборот, поигрывает бровями, изгибает в усмешке свои, определенно хищно-сексуальные губы (оооо! Когда же меня отпустит — то тот роман проклятый?), и неожиданно подмигивает!
Как вчера, на улице, когда держал меня за подбородок своими твердыми, властными (да сколько можноооо?) пальцами.
— Вы хотите о чем-то спросить?
Я настолько зла, что решаю идти в атаку, прекрасно зная, что, обычно, те, кто вот так вот смотрит, могут стушеваться при прямой агрессии.
Но это не про него, к сожалению. Потому что он отвечает на выпад совершенно спокойно и с усмешкой:
— Нет. Хотя, да. Но после собрания.
И тон его недвусмысленный сразу говорит о том, что именно он хочет спросить.
В классе наступает тишина, я слегка теряюсь.
И продолжаю вести собрание, уже старательно не обращая внимания на него.
Хотя внутри киплю.
После собрания, значит?
А не слишком ли много он на себя берет? Самодовольный, нахальный… Человек!
В итоге настроение потеряно, мысли растрачены впустую, никаких итоговых позитивных нот не придумывается, и я сворачиваю собрание, к нескрываемому облегчению всех присутствующих.
Потом я какое-то время отвечаю на вопросы тех родителей, про чьих детей я сказала слишком мало, по их мнению, потом разъясняю еще дополнительные моменты по занятиям, потом беседую с родителями проворовавшегося ученика.
И все это время дядя Митрошкиной сидит на задней парте и смотрит на меня.
И улыбается.
Невыносимо просто!
И страшновато, если честно.
Потому что я не очень хочу оставаться с ним наедине. Боюсь.
Хотя вчера я тоже была с ним как бы наедине, но все же там улица, пусть и безлюдная.
А вот сейчас, вечером в школе…
И ведь не заистеришь, не выгонишь его из кабинета. И так на меня мамашки косо смотрели, когда выходили. По их мнению, он, конечно, подходящий тип. Брюнет с хищным изгибом…
Боже, не надо, истерика будет же!
Наконец, все покидают кабинет, я резко встаю, иду к шкафу, не собираясь оставаться с ним наедине ни одной минуты.
— Ну вот я же говорил, что «до встречи, злючка»?
Он встает и идет ко мне.
А я так и замираю в пальто в руках, выставив его перед собой. Словно защититься хочу.
— У вас какие-то вопросы же? Если можно, давайте побыстрее, мне домой надо.
— Зачем? — он подходит близко, вынимает пальто из моих рук и разворачивает его, приглашая надеть. — Ждут? Кольца вроде нет.
Заметил, надо же! Я с досадой поджимаю губы и отвечаю:
— Жених ждет.
Чистую правду, между прочим!
Он тем временем помогает мне надеть пальто, да так и оставляет руки на плечах. Тяжело очень.
Горячие ладони жгут через плотный драп. Я ежусь невольно, не понимая своей реакции. Вернее, прекрасно ее понимая, но не принимая.
— А чего жених не встречает? — он наклоняется ко мне и шепчет в ухо, интимно так, завлекательно.
Я странно дрожу в коленях, и сердце заходится от неожиданности ощущений.
— Он… Занят.
Решительно повожу плечами, вырываюсь из его рук. И вот есть у меня понимание, что вырвалась только потому, что он не удерживал.
А если б удерживал…
На расстоянии сразу становится легче дышать, и я пользуюсь этой возможностью по полной.
— Так какой у вас вопрос?
Независимо смотрю прямо в смеющиеся глаза. Он прекрасно считывает все мои смешные потуги на самостоятельность и холодность.