– Это здесь; пришли. – Подал жест рукой Хори (похоже, он тут главный).
– Чего встал? – Окликнул меня Сути. – Вперёд. Размеры водоёма – 1005х2500 м. Размеры тебе даны; приступай. Или плети захотел?
– А отдых? – Не понял я. – Вечер же уже…
– Какой отдых? – Рассмеялись мои начальники. – На том свете отдохнёшь… Если имена всех сорока двух богов назовёшь!
Но постепенно доверие ко мне росло; ко мне стали относиться лучше, снисходительнее. Вы не поверите, но меня даже познакомили с главным архитектором! Который и вызвался строить фараону «Озеро Наслаждения».
– А почему так назвали водоём? – Поинтересовался я у одного из своих «коллег».
– Дабы наш земной Осирис омывал в нём чресла свои; омовение ритуальное и…
– А-а-а… – Протянул я. – Ну, аминь тогда.
– Какой аминь? – Огрел меня Хори.
– Какой аминь? – Стукнул меня Сути.
– Вот негодяй! Мы-то думали, он – ливиец… А ты, оказывается, еврей???
Долго же мне пришлось переубеждать египтян в том, что никакой я не еврей (и даже если предположить, что еврей – что такого-то?). Просто я не знал, не понимал, что пуще всего ненавидят в Кемет именно новых жителей Ханаана, что вышли некогда из Ура Халдейского.
– Никогда больше не произноси этого слова! – Ругались Хори и Сути. – Никакого «аминя» из твоих уст!!!
Это всё лирика, а между тем шёл уже который месяц, а я вместе с остальными продолжал сооружать Биркет-Абу.
– А как зовут главного архитектора? – Спросил однажды я, сгорая от любопытства. – Видеть – видел, а имени – не знаю.
– Оно тебе надо? – Отвечали мне. – Но вообще – так же, как и нашего фараона.
– А фараона как зовут? – Прикинулся дурачком я (хотя я действительно не знал, во времена какой династии я живу).
Я думал, они меня прибьют!
– Да ты совсем, что ли? – Возмутились мужи древнеегипетские. – Имнхотеп имя фараону, да пребудет он с нами вечно и вовеки славен он!
И тут до меня дошло (как до утки на третьи сутки), что нахожусь я в Кемет времён Аменхотепа III, а тот архитектор – это сын Хапу. Теперь всё предельно ясно и понятно: я снова в золотом веке! Ибо Та-Кемет при правлении того дядьки сильно, сильно поднялась.
У меня сложилось стойкое убеждение, что в Египте барахлил временной счётчик – точно портал, через который я сюда проник, был неисправен. Ведь уже третий раз происходит сбой: то я попал в Кемет, когда в нём были (пусть и пленные) греки; то меня перекинуло аж на ранний этап эпохи Нармера. И, наконец, я ныне в царстве фараона Аменхотепа.
Время не стоит на месте (даже в Древнем Египте), и строительство Биркет-Абу было завершено. Нам выдали жалованье (скромное, конечно – но что делать?), вот только радовался я рано.
Не прошло и нескольких суток, как вздумалось фараону заиметь себе дачу (виллу, фазенду, «загородный дом»). И его тёзка любезно согласился – подписав и себя, и нас на очередной «контракт».
Прошло несколько лет, и на западном берегу Нила возле столицы был построен загородный дворец Аменхотепа; он получил название «Дом Ликования». Он представлял собой огромное одноэтажное сооружение из кирпича-сырца, с превосходными росписями на потолках, стенах и полах. В дворцовый комплекс входили и дома придворных, мастерские, дома ремесленников. Возле этого храма была создана аллея из сфинксов, изваянных из розового гранита, а перед его пилонами были воздвигнуты две огромные статуи фараона, ныне знаменитые «колоссы Мемнона», каждый из цельной каменной глыбы высотой двадцать один метр и весом более семисот тонн. Ещё, я участвовал в доставке двух огромных изваяний фараона для общегосударственного храма в Карнаке (по крайней мере, одно из них имело высоту двадцать четыре метра). Также, я занимался добычей камня для заупокойного храма фараона, изготавливал миниатюрные фигурки из стеатита, колоссы для Фив; строил погребальные покои для писцов и жрецов некрополя.
За всё то время, что я трудился в каменоломнях, ко мне присматривались, и даже дали новое имя! «Имховертеп» отныне я, и мне стало интересно, которое из частей того слова имеет ко мне хоть какое-то отношение – «имхо» или «вертеп». Также, я хочу отметить, что мне было тяжелее вдвойне, нежели другим, поскольку моё превращение наградило меня рядом черт, человеку несвойственных – где вы видели лягушку, которая пашет, как вол? Она лишь прыг-прыг в водоёме, с листа на лист. А мне приходилось работать, зная, что у меня не ноги, а перепончатые лапы, и кожа болотного, зеленоватого оттенка. Да, египтяне видели пред собою человека, но физиологически я чувствовал себя крохотной амфибией.
Иногда, после работы (во время перерыва на обед в выходные дни) мне доводилось видеть самую настоящую оргию, когда к трудягам вроде меня приходили их женщины, и они все, совершенно никого не стесняясь, занимались битвой полов в самых разных позах. Я в жизни не видел столько голых тел одновременно! Это была жуть. Ставку мне повысили, и я мог заказать себе наложницу. Боже, упаси: во-первых, для меня подобное поведение неприемлемо в принципе; во-вторых, в моём сердце я хранил любовь только к одной женщине, и ей была Румелия из Атлантиды. Ни на кого её не променяю! Соблазнов много, но не поддался я. Упасть – легко, а вот подняться… Поэтому я отворачивался к сношавшимся спиной, и в уме набрасывал сюжет для книги, которую вы сейчас читаете.