Перенесёмся на пятнадцать лет вперёд, и я на собственном горьком опыте узнала, насколько продвинутыми стали тормоза. Кроме того, какими острыми были педали.
И не хочу показаться грубой, но это сиденье было далеко не таким удобным, как то, которое у меня было в начальной школе. Моя винтажная детская красавица с банановым сиденьем была совершенно другого вида, чем та, на которую Ванн посадил меня сегодня.
Это было похоже на разницу между акулой и пескарём.
И я на собственном горьком опыте училась ездить верхом на акуле.
Но нам было весело. Он несколько раз останавливался, чтобы показать мне несколько красивых мест в густом лесу или помочь мне разобраться с деталями на моём велосипеде. Как, например, переключение передач. И как не убить себя каждый раз, когда я нажимаю на тормоза на руле.
И это даже не касалось того, насколько тяжёлой была эта тренировка. Я просто лежала, пыхтя и отдуваясь, пока он небрежно вытаскивал наш обед и раскладывал его на одеяле.
Я осторожно осмотрела его голову и тело, ища какие-либо признаки пота. Там их не было. Этот человек официально был инопланетянином.
О Господи, я даже не хотела знать, как я выглядела. Мои волосы были спутаны из-за шлема, который я бросила, как только мы перестали ехать. Мой макияж проверял пределы водостойкости, физику и общие правила Вселенной. И я была очень обеспокоена тем, что от меня плохо пахло.
Я знала, как я выгляжу после тренировок. Удивительно, что он не принял меня за медведя гризли, пришедшего отобедать с ним.
Или это происходило только в мультфильмах о медведе Йоги?
— Это место захватывает дух, — выдохнула я, притворяясь, что не задыхаюсь и что я совсем не запыхалась.
Он кивнул, но его внимание было приковано к тому, что делали его руки.
— Я нашёл его несколько лет назад. Я часто сюда возвращаюсь.
— В одиночку? — прощупываешь, Диллон? Я подавила желание прикрыть глаза рукой.
Он рассмеялся над моей неудачной попыткой вытянуть из него информацию о прежних свиданиях.
— В основном. Я нахожу, что здесь я думаю лучше всего, — он кивнул в сторону того места, где мы припарковали наши велосипеды. — И на одном из них.
— Как ты попал в велоспорт? Или ты всегда этим занимался?
Он протянул мне тарелку, которая была такой здоровой и организованной, что я не могла не улыбнуться.
— Не суди меня, — быстро добавил он.
— За что?
Он услышал напряжённый тон моего голоса и рассмеялся.
— У вас, шеф-поваров, есть серьёзная проблема, когда дело доходит до здорового питания.
— Неправда!
— Чипсы из капусты очень вкусные. Я обещаю.
— А сэндвич? Или... что-то вроде сэндвича?
— Он с салатом и с курицей. Я использовал греческий йогурт и шрирачу. Я обещаю, что это вкусно.
У него также были дольки апельсина, потому что, в конце концов, это был Ванн. Апельсины, очевидно, были его любимыми фруктами. И салат с фруктами и орехами.
Он проделал большую работу, чтобы собрать всё это воедино. Я была действительно впечатлена.
— Это выглядит потрясающе. Серьёзно.
Он улыбнулся, и я увидела, как он заметно расслабился.
— Эм... езда на велосипеде? Я начал работать в магазине велосипедов, когда учился в средней школе. Парень, на которого я работал, был помешан на велосипедах. Я имею в виду, он тоже был таким грубым засранцем. Но он научил меня уважать езду и заботиться о своём снаряжении. Он показал мне, как это может быть спасением. И психотерапевтом. И другом.
Мне понравилось, как он говорил о велосипедах. Именно так я относилась к еде. Побег, психотерапевт и друг. Это было для того, чтобы отвлечь меня от моих мыслей, жизни и скучной реальности, в которую я себя загнала. И она также выслушивала все мои проблемы, позволила мне излить в неё своё разочарование, страх и тысячи других эмоций, которые я испытывала ежедневно. И это определённо был друг. Постоянный слушатель в моей жизни. Всегда понимающая, никогда не осуждающая, безусловная любовь, о которой я так отчаянно мечтала.
— Я понимаю это, — сказала я ему, настоящие эмоции понизили мой тон. — Тогда ты просто знал, что хочешь владеть магазином? С того момента?
Он отрицательно покачал головой.
— Не совсем. Я немного подумал о колледже. Брал несколько бизнес-классов, а почему бы и нет. Но я не знаю, это просто было не для меня. Я не... традиционный ученик. Я ненавижу школу. Я ненавижу тесты. Я ненавижу домашнюю работу. Я хотел сделать что-то, чтобы увидеть результаты немедленно. Открытие моего собственного бизнеса, в конце концов, стало этим делом. По мере того как я получал всё больше и больше ответственности в магазине велосипедов, я видел, что он может быть прибыльным, если им правильно управлять. Я решил открыть что-нибудь и стать успешным владельцем, которым я хотел быть.
— Это так здорово.
Он улыбнулся, откусывая кусочек от своего сэндвича из салата с курицей и латуком.
— Здорово. Кроме того, тяжело. Это был долгий путь, чтобы добраться туда, где я нахожусь сегодня.
— Ты имеешь в виду тяжело делать всё хорошо?
— Я имею в виду, попытки выбраться из красной зоны, — его взгляд стал отстранённым, задумчивым. — Потребовалась минута, чтобы добраться туда, где я находился. Я не всегда понимал, что делаю.
Я промычала в знак согласия.
— Быть взрослым тяжело.
Он посмотрел на меня, с тарелкой еды на коленях, полностью одетый в спандекс, его щёки немного покраснели от напряжения езды, солнца и ветра. Он был весь из тестостерона и отточенной мужественности. Теперь в нём не было никакой борьбы. Он всё это продумал.
Он был настоящим мужчиной.
И глядя на меня сейчас, таким, каким он был, я чувствовала себя полностью, на сто процентов, женщиной.
Я слегка пошевелилась от его открытой оценки, набивая рот чипсами из капусты и запивая их большим глотком воды.
— Я имею в виду, что многое происходит, — добавила я, пытаясь выбраться из этой дыры, в которую я неохотно вошла. — Счета и дела. И... приходится записываться на приём к стоматологу самостоятельно.
Он, наконец, улыбнулся, стирая нарастающее напряжение одним этим выражением.
— Мне всегда приходилось самому записываться на приём к стоматологу.
— Ох?
Кивнув, он отставил тарелку в сторону и лег на бок, подперев голову рукой.
— Ага. Мой отец не мог вспомнить ничего подобного. Его также ничего из этого не волновало. Я быстро понял, что если мне нужны хорошие зубы, мне придётся решать эту проблему самому.
— Сколько тебе было лет, когда ты впервые записался на приём к стоматологу?
Он подумал об этом с минуту, а затем сказал:
— Эм, может быть, семь? И с тех пор я придерживаюсь строгого графика каждые шесть месяцев.
— Ты шутишь.
Он улыбнулся, сверкнув идеально ровными и белыми зубами.
— Я никогда не шучу насчёт дантиста.
Я бросила в него кусочек капусты. Он поймал его своими блестящими зубами.
— Мне никогда не приходилось делать такие вещи для себя. Я имею в виду, что я не всегда была богата. Я не хочу, чтобы у тебя возникла эта мысль. Когда мамы не было с отцом, мы были очень бедны. Например, принимали душ в ванных комнатах на стоянке грузовиков и делили рамен на каждый приём пищи. Но отец отвечал за моё здоровье, так что мне никогда не приходилось беспокоиться о записях, осмотрах или о чём-то ещё.