Не спеша очинивая красный карандашик и прислушиваясь к далекому злобному лаю собак, он представил себе знакомую картину: нотные и хмурые солдаты неохотно ползут вверх но склону к седловине, а за ними идет офицер и подталкивает рукояткой револьвера связанного предателя.
Лукан продолжал нудно и подробно допрашивать Динко.
– Значит, ты приказал напасть на станцию, потому что хотел отомстить за свою двоюродную сестру? – заключил он.
– Да, – глухо пробормотал Динко.
– А почему ты до сих пор нам этого не сказал?
Динко не ответил.
– Выйди и подожди перед входом.
Динко вышел из пещеры. Павел подумал, что в его чертах есть, хотя и далекое, едва уловимое сходство с горячим, страстным и вместе с тем печальным лицом женщины, которая рассказала ему историю смерти Стефана, – такие же ровные зубы, орлиный нос, такие же скулы. Майор медленно чинил карандашик. Он снова услышал яростный лай собак. С минуты на минуту раздадутся тревожные выстрелы передовых постов, которые ускорят решение вопроса о Динко. Майор выглядел спокойным, по его нетерпение все возрастало. У Лилы нервно подергивалось лицо – казалось, она готовится к новой атаке на Лукана. Лукан один не поддался обаянию мужественной красоты Динко. В его суровых, умных и неумолимых глазах горел холодный огонь, и видели они только высшую, конечную цель борьбы.
– Решайте! – сказал Лукан.
– Для высказываний нет времени, – быстро проговорил майор. – Я предлагаю приступить к голосованию.
– Хорошо. Голосуйте.
Майор, Лила и Павел почти одновременно подняли руки. Все трое с тревогой смотрели на Лукана. А он опустил голову. И вдруг неожиданно, не видя, как голосуют товарищи, тоже поднял руку.
– Значит, единогласно, – произнес он ровным голосом. – Но я оставляю за собой право требовать наказания впоследствии.
– Ладно! – откликнулся кто-то.
По лицу Лукана промелькнула легкая усмешка.
– Я сообщу ему о решении штаба, – сказал майор. – А ты ступай скажи ребятам, что он снова будет командовать ими.
VII
В жаркий июльский день по извилистому пыльному шоссе, которое бежало рядом с руслом мутной глинисто-желтой ленивой реки, ползла длинная вереница тягачей и бронетранспортеров части, направлявшейся в Беломорье. Монотонно и надоедливо ревели моторы, гусеницы тягачей поднимали густые клубы белой известковой пыли, которая окутывала всю колонну, а резиновые шипы противотанковых орудий глухо хрипели под тяжестью придавившей их стали. На платформах тягачей, расположившись на снарядных ящиках и у зенитных пулеметов, сидели солдаты в побелевших от мелкой пыли касках, в шортах и летних гимнастерках. Все проклинали жару, перебрасывались непристойными казарменными прибаутками и, чтобы освежить рот, время от времени отпивали из манерок противную, теплую воду. Воинскую часть перебрасывали на побережье, чтобы усилить береговую охрану на случай возможного десанта с моря.
Во главе колонны ехали командир части – полный, еще молодой подполковник с дерзкими синими глазами и его адъютант – стройный поручик с холеными руками и черными усиками.
Командир с бранью выплюнул набившуюся в рот пыль, которая скрипела на зубах. Уже более двух часов впереди маячила какая-то дурацкая легковая машина, упрямо двигавшаяся с той же скоростью, что и колонна. Когда подполковник придерживал колонну, машина тоже сбавляла ход, когда же он пытался ее обогнать, она вырывалась вперед. Можно было подумать, что идиот, управлявший машиной, считал своей единственной целью битком набить рот, нос и легкие подполковника пылью. В конце концов подполковник потерял терпение, побагровел и разразился водопадом ругани. Этот поток приличных и неприличных слов означал приблизительно следующее:
– Что это за болваны едут впереди нас?
– Штатские! – ответил адъютант, отирая лицо платочком, смоченным лавандовым одеколоном. Потом уточнил: – В машине едет женщина!.. Весьма изысканная дама.
Но подполковник не расчувствовался, а отпустил по адресу изысканной дамы несколько увесистых, хотя и менее непристойных ругательств. Когда же он немного отвел душу и лицо его приняло свойственный ему кирпичный цвет, он спросил:
– Что это за женщина?
– Супруга генерального директора «Никотианы», – ответил поручик.
– Без мужа? – проурчал подполковник с внезапно пробудившимся интересом.
Адъютант, хорошо знавший своего начальника, подумал: «Тут у тебя найдет коса на камень!.. На такую скотину, как ты, подобная женщина и смотреть не станет!»