Глава 9
Спустя десять минут месье Горон сидел на стуле, склонившись вперед с напряжением кота, подстерегающего мышь. Он начал разговор по-английски, но от волнения запутался в цветистых длинных фразах и перешел на французский.
— Да, мадам? — осведомился префект, как будто осторожно тыкал в собеседницу пальцем. — А потом?
— Что еще вы хотите от меня услышать? — устало отозвалась Ева.
— Мистер Этвуд пробрался наверх, воспользовавшись своим ключом. И он пытался… — месье Горон прочистил горло, — овладеть вами?
— Да.
— Разумеется, против вашей воли?
— Конечно!
— Само собой, — успокаивающе произнес месье Горон. — А затем, мадам?
— Я умоляла его уйти и не устраивать сцену, так как сэр Морис Лоз сидел в комнате напротив.
— И тогда?
— Нед начал раздвигать портьеры, чтобы посмотреть, сидит ли еще сэр Морис в своем кабинете. Я выключила свет…
— Выключили свет?
— Да.
Месье Горон нахмурился:
— Простите мне мою тупость, мадам. Но не было ли это весьма причудливым способом охладить пыл месье Этвуда?
— Говорю вам, я не хотела, чтобы сэр Морис увидел!..
Префект задумался.
— Значит, мадам признает, — предположил он, — что именно страх разоблачения побудил мадам быть… скажем, несговорчивой?
— Нет, нет, нет!
В продолговатой гостиной сгущались сумерки. Члены семейства Лоз сидели или стояли, как восковые фигуры. Их лица казались лишенными всякого выражения. Тоби оставался у камина, теперь повернувшись к нему и машинально протягивая руки к несуществующему огню.
Префект полиции не сердился и не угрожал. Его лицо было обеспокоенным. Как мужчина и француз, он честно пытался разобраться в озадачивающей его ситуации.
— Вы боялись месье Этвуда?
— Да, очень.
— Тем не менее вы не пытались окликнуть сэра Мориса, хотя он мог видеть и слышать вас?
— Я не могла…
— Кстати, что тогда делал сэр Морис?
— Он сидел у своего стола, — ответила Ева, вспоминая четко запечатлевшуюся в ее голове сцену, — что-то разглядывая сквозь увеличительное стекло. С ним…
— Да, мадам?
Ева хотела добавить: «С ним был кто-то еще». Но при мысли о присутствии семьи Лоз и о том, что это могло означать, слова застряли у нее в горле. Ее воображению вновь представились шевелящиеся губы старика, увеличительное стекло и тень, нависавшая позади.
— Там была табакерка, — произвела не слишком удачную замену Ева. — Он смотрел на нее.
— Сколько тогда было времени, мадам?
— Я… я не помню.
— А потом?
— Нед подошел ко мне. Я отогнала его, умоляя не будить прислугу. — Ева говорила чистую правду, однако при последних ее словах лица слушателей слегка изменились. — Неужели вы не понимаете? Я не хотела, чтобы служанки об этом узнали. Потом зазвонил телефон.
— Ага! — с удовлетворением произнес месье Горон. — В таком случае время будет легко установить. — Он обернулся. — По-моему, месье Лоз, вы звонили мадам ровно в час?
Тоби кивнул и обратился к Еве:
— Значит, пока ты говорила со мной, этот тип находился в твоей спальне?
— Прости, дорогой! Я пыталась скрыть это от тебя.
— Да, — согласилась Дженис, неподвижно сидя в кресле. — Ты пыталась.
— Стоял рядом с тобой, — пробормотал Тоби. — Сидел рядом с тобой. Может быть, даже… — Он взмахнул рукой. — Ты говоришь так спокойно, как будто это ничего не значит. Словно ты проснулась среди ночи и не могла думать ни о чем, кроме меня…
— Пожалуйста, продолжайте, — прервал месье Горон.
— После этого, — сказала Ева, — я велела Неду убираться, но он не желал уходить. Он заявил, что не позволит мне совершить ошибку.
— В каком смысле, мадам?
— Нед считал, что я не должна выходить замуж за Тоби. Ему казалось, что если он высунется из окна и крикнет сэру Морису, что находится в моей спальне, то люди подумают обо мне невесть что. Когда Неду приходят в голову подобные идеи, он совершенно теряет голову. Нед направился к окну. Я побежала следом. Но когда мы выглянули наружу… — Ева оборвала фразу.
Дермоту Кинроссу, Аристиду Горону, любому, чувствующему окружающую атмосферу, последовавшая пауза показалась зловещей.
Ее наполняли негромкие звуки. Хелена Лоз, прижимая руку к груди, тихо кашлянула. Бенджамин Филлипс, тщательно набивавший трубку, чиркнул спичкой. Дженис оставалась неподвижной — выражение ее простодушных карих глаз свидетельствовало о постепенном осознании того, что все это может означать. Но первым заговорил Тоби.
— Ты выглянула в окно? — осведомился он.