Ева ощущала, что с нее довольно. Но, открыв рот для сердитого протеста, она поймала спокойный дружелюбный взгляд Дермота, полный почти обжигающего сочувствия.
— Слушайте, — продолжал он. — Я говорю это не как великий сыщик, с целью удивить слабоумных в последней главе. Я руководствуюсь лучшей причиной, какая может быть у психолога. Секрет этого дела здесь. — Дермот коснулся ее лба. — В вашем мозгу.
— Но я не понимаю…
— Вы все знаете, но не осведомлены об этом. Если бы я рассказал вам, вы бы начали обдумывать все заново, искать другие объяснения и по-иному интерпретировать факты. А этого пока не должно происходить. Все — абсолютно все — зависит от того, что вы расскажете эту историю Горону и судебному следователю точно так же, как рассказали ее мне.
Ева беспокойно пошевелилась на сиденье.
— Позвольте проиллюстрировать. — Пошарив в жилетном кармане, Дермот достал часы и поднял их вверх. — Что это такое?
— Прошу прощения?
— Что у меня в руке?
— Часы, мистер фокусник.
— Откуда вы знаете? Дует сильный ветер. Вы не можете слышать тиканье.
— Но я могу видеть, что это часы!
— Совершенно верно. Это я и имею в виду. Мы также можем видеть, — добавил он более беспечным тоном, — что часы показывают двадцать минут шестого и вам нужно поспать… Кучер!
— Да, месье?
— Лучше возвращайтесь в город.
— Да, месье!
Казалось, терпеливого возницу коснулись волшебной палочкой. Он развернул коляску, как в ускоренной киносъемке, и они помчались назад по той же дороге в сопровождении криков чаек над серо-голубым Ла-Маншем.
— А теперь? — спросила Ева.
— Спать. После этого положитесь на вашего покорного слугу. Сегодня вам придется повидать месье Горона и судебного следователя.
— Полагаю, что да.
— Следователя зовут месье Вотур, и у него репутация пугала. Но не бойтесь его. Если он будет настаивать на своих правах, мне, вероятно, не позволят присутствовать при допросе…
— Вас там не будет? — воскликнула Ева.
— Я ведь не адвокат. Кстати, вам лучше нанять адвоката. Я пришлю к вам Соломона. — Он сделал паузу и добавил, глядя в спину кучеру: — Разве так важно, буду я там или нет?
— Очень важно. Я не поблагодарила вас за…
— О, все в порядке. Как я говорил, просто расскажите вашу историю с теми же деталями, что и мне. Как только она будет зафиксирована официально, я смогу действовать.
— А что вы собираетесь делать до того?
Дермот немного помолчал.
— Один человек может удостоверить личность убийцы, — сказал он. — Это Нед Этвуд. Но пока он для нас бесполезен. Однако я тоже остановился в отеле «Донжон» и на всякий случай повидаюсь с его врачом… Нет. — Он сделал очередную паузу. — Я отправлюсь в Лондон.
Ева выпрямилась.
— В Лондон?
— Только на день. Самолет вылетает отсюда в десять тридцать утра, а из Кройдона — под вечер, так что я вернусь к обеду. К этому времени у меня должны быть определенные новости, если мой план кампании сработает.
— Доктор Кинросс, к чему вам столько хлопот из-за меня?
— Не можем же мы допускать, чтобы наших соотечественников отправляли в кутузку.
— Не шутите!
— Разве я шутил? Если так, прошу прощения.
Но улыбка противоречила извинению. Ева не сводила глаз с его лица. Словно ощутив что-то при ярком солнечном свете, Дермот внезапно поднес руку к щеке — старая фобия дала о себе знать. Но Ева ничего не заметила. Устало ежась под короткой меховой накидкой, она думала о событиях прошлой ночи.
— Должно быть, я ужасно вам наскучила разговорами о своих любовных историях, — сказала Ева.
— Вы знаете, что это не так.
— Я исповедалась абсолютно незнакомому человеку, а теперь мне стыдно смотреть вам в глаза при дневном свете.
— Почему? Для этого я и здесь. Но могу я задать вам один вопрос: в первый раз?
— Конечно.
— Как вы собираетесь поступить с Тоби Лозом?
— А как поступили бы вы, если бы вам вежливо дали отставку? Меня ведь просто выставили за дверь, да еще при свидетелях.
— Вы все еще думаете, что влюблены в него? Я не спрашиваю, так ли это на самом деле.
Ева не ответила. Копыта лошадей громко цокали по дороге. Вскоре Ева засмеялась.
— Кажется, мне не слишком везет с мужчинами, не так ли?
Она больше ничего не сказала, и Дермот не стал развивать эту тему. Было почти шесть утра, когда они доехали до белых, чисто подметенных улиц Ла-Банделетт, пока еще безлюдных, за исключением нескольких любителей утренней верховой езды. Когда коляска свернула на рю дез Анж, Ева слегка побледнела и закусила губу. Дермот помог ей сойти с коляски перед ее виллой.