— Понятно, — промолвила Ева. — Мои портьеры всегда задернуты. А в конце сезона виллы с обеих сторон не заняты.
— Да, — кивнул Дермот. — Так мне сказал Горон. Но вернемся к изобретательному мистеру Этвуду. Он был готов действовать. Используя свой ключ, он открыл парадную дверь дома сэра Мориса…
— В котором часу?
— Приблизительно без двадцати час.
Сигарета Дермота превратилась в желтоватый окурок. Он бросил ее на землю и наступил каблуком.
— Думаю, Этвуд захватил с собой какое-нибудь бесшумное оружие на случай, если среди каминных принадлежностей не окажется кочерги. Но он мог не беспокоиться — кочерга была на месте. Из того, что Этвуд потом говорил Еве, нам известно, что он знал о глуховатости сэра Мориса. Этвуд открыл дверь, взял кочергу и подкрался к жертве сзади. Старик был поглощен своим новым сокровищем. Перед ним лежит блокнот, в котором написано крупными буквами: «Табакерка в форме часов».
Убийца поднял руку и нанес удар. После первого удара он пришел в неистовство.
Ева, хорошо знавшая Неда Этвуда, живо представила себе эту сцену.
— Один из ударов — возможно, случайно, но скорее намеренно — разбил выглядевшую дорогой безделушку. Должно быть, Этвуда заинтересовало, что именно он разбил. Блокнот испачкался кровью, но запись оставалась вполне читаемой. Первое слово — «Табакерка», — как мы увидим, запечатлелось в его памяти. А теперь самое важное. — Дермот посмотрел на Еву. — Какой костюм был на Этвуде той ночью?
— Темный, из грубого, ворсистого материала. Не знаю, как он называется.
— Вот именно. — Дермот снова кивнул. — Когда он ударил по табакерке, крошечный осколок агата отскочил и прицепился к его пиджаку. Этвуд так и не заметил его. Потом, когда Этвуд обнимал вас во время эпизода в спальне, осколок переместился на ваш кружевной пеньюар.
Вы тоже не заметили осколок. Фактически вы были готовы поклясться, что его там не было, и искренне думали, что кто-то специально поместил его туда. Но правда куда проще. — Он посмотрел на Дженис и дядю Бена. — Надеюсь, тайна злополучного осколка агата раскрыта?
Но я забегаю вперед. Я излагал события в том порядке, в каком мы позднее реконструировали их, а не так, как дело представили мне впервые. Когда Горон впервые поведал мне о нем, казалось более чем вероятным, что убийца — член семьи Лоз. Вы не можете возмущаться этим, потому что сами так думали.
Меня слегка озадачили некоторые обстоятельства в самых первых, очень кратких показаниях Евы Горону на вилле «Бонер». Но только ночью, когда она рассказала мне все подробно за омлетом у папаши Руссе, мой мозг вышел из ступора, призрак идеи начал обретать форму, и я осознал, что мы идем по неверному следу. Теперь и вы это понимаете.
Ева поежилась.
— Понимаю слишком хорошо.
— Но для прояснения остальных обстоятельств давайте продолжим реконструкцию. Этвуд явился в ваш дом без четверти час, войдя с помощью бесценного ключа…
— Его глаза выглядели остекленевшими, — сказала Ева, — и я подумала, что он пьян. Более того, он находился в каком-то странном напряжении и почти в слезах, Я никогда не видела его таким. Но пьян он не был.
— Нет, — отозвался Дермот. — Просто он только что убил человека. Спланировать и совершить убийство было немного чересчур даже для Этвуда, несмотря на его самомнение. Покинув виллу «Бонер», он проскользнул на бульвар дю Казино, проболтался там пару минут и вернулся к вилле напротив, как будто первый раз появившись на улице. Теперь он был готов обеспечить себе алиби.
Ворвавшись к вам в спальню, Этвуд начал говорить о семье Лоз и старике, сидящем в своем кабинете. Доведя вас до истерического состояния, он отодвинул портьеру и выглянул в окно. Вы погасили свет. А теперь повторите мне слово в слово, что вы оба говорили в течение следующей минуты.
Ева закрыла глаза.
— Я спросила: «Сэр Морис еще в кабинете?» — «Да, — ответил Нед. — Но он не обращает на нас внимания. У него в руке лупа, и он разглядывает какую-то табакерку… Погоди!» — «Что такое?» — спросила я. «С ним кто-то есть, но я не вижу кто», — отозвался Нед. А я сказала:
«Вероятно, Тоби. Нед Этвуд, ты когда-нибудь отойдешь от этого окна?»
Слишком четко помня жаркую полутемную спальню тихой ночью, Ева глубоко вздохнула и открыла глаза.
— Это все.
— А вы сами выглядывали из окна? — настаивал Дермот.
— Нет.
— Выходит, вы поверили ему на слово. — Дермот повернулся к остальным. — Самым удивительным — как удар в лицо — было заявление Этвуда о том, что он увидел. На расстоянии пятидесяти футов он мог разглядеть в лучшем случае маленький предмет, похожий на часы. Тем не менее он без колебаний назвал его табакеркой. Фактически этот умный джентльмен выдал себя. То, что он знал о табакерке, могло иметь только зловещее объяснение.