Волосы быстро промокают, отяжелевшие длинные пряди липнут к шее и щекам, холодные капли скатываются за шиворот, и Гарри невольно ёжится. Он смотрит на Риддла с лёгким удивлением, совершенно не представляя, зачем он его сюда привёл. Риддл сверлит его странным насмешливым взглядом и снова молчит. На его скулах быстро появляются мокрые точки, и он слегка жмурится, когда влага попадает на ресницы. Наконец уголок его рта плавно ползёт вверх, он взмахивает палочкой, и тут же становится намного тише. Гарри не сразу понимает, что произошло. Сначала ему кажется, что на площадку легло заглушающее заклинание, но, подняв голову вверх, он изумлённо распахивает глаза: Риддл сотворил нечто совсем иное.
Дождь на площадке просто остановился. Многочисленные капли зависли в воздухе, не долетев до земли. Где-то там, в темноте, за парапетом, по-прежнему идёт ливень, но дождь над ними замер, как будто время вокруг замёрзло. Гарри восхищённо разглядывает застывшие капли, протягивает руку к одной из них и осторожно касается кончиком пальца. Капля падает на площадку бесформенной кляксой. Он проводит рукой по нескольким каплям, словно по струнам арфы, и слышит едва различимый звон, когда они сталкиваются с каменным полом.
— Ну и на что похожи капли? — врезается в далёкий шум дождя тихий голос.
Гарри прищуривается, наклоняясь ближе к одной из них, и разочарованно выдыхает:
— Они такие же, как на детских картинках.
— Ты расстроен?
Гарри задумчиво смахивает горсть капель, и в рукав ему затекает маленькая струйка воды.
— Нет. Это самый удивительный дождь, который я только видел.
— Остановившаяся жизнь тоже может быть прекрасной.
Наконец он смотрит Риддлу в глаза, открывает рот, чтобы что-то ответить, но внезапно чувствует, что говорить ему совершенно не хочется. Да и, кажется, не нужно. Крепнет непонятное ощущение правильности: правильно просто стоять напротив Риддла и молчать. Так проходит около минуты. В глазах Риддла появляется что-то странное — что именно, понять не удаётся. Он медленно протягивает руку и дотрагивается до щеки Гарри. Тот замирает и даже задерживает дыхание, когда волна магии медленно расползается по лицу, спускаясь всё ниже. Собрав последние остатки выдержки, Гарри хрипло шепчет, с усилием заставляя онемевшие губы шевелиться:
— Зачем вы это делаете?
Риддл делает шаг вперёд и поддевает его подбородок двумя пальцами, внимательно заглядывая в глаза. У Гарри постепенно закладывает уши, и он скорее читает по губам, чем слышит пугающий ответ:
— Потому что я хочу чувствовать себя живым. Когда я дотрагиваюсь до тебя, я ощущаю в тебе отклик собственной магии.
Картинка перед глазами постепенно размывается, и чёткими остаются лишь тёмные глаза, которые начинают плавно увеличиваться, и Гарри не сразу понимает, что Риддл приблизил лицо. Покалывающая волна уже миновала грудь и спускается к животу, чтобы разлиться в нём то ли приятным теплом, то ли приятной прохладой — ощущения настолько спутаны, что уже не разобрать. Из головы улетают все мысли, и всё, что теперь занимает рассудок — это большие тёмные глаза совсем близко от его собственных. Последней связной мысли, которая ещё пытается цепляться за остатки сознания, Гарри даже улыбается: удивительно, оказывается, глаза у Риддла не чёрные, как он думал до этого, а карие. И как он раньше не замечал?..
В следующее мгновенье Гарри забывает не только о чём думал, но и собственное имя. К губам прижимается что-то мягкое и тёплое, а по всему телу будто проходит мощный электрический разряд. Он хочет дёрнуться, но руки и ноги отказываются служить, и даже желание мотнуть головой, чтобы сбросить с губ странное ощущение, быстро сходит на нет. Словно почувствовав его замешательство, это тёплое и мягкое оставляет губы, которым тут же становится прохладно. Глаза Риддла удаляются на несколько дюймов, однако рука с лица никуда не исчезает. Сквозь ослабевшую волну магии пробивается сознание, и только сейчас Гарри понимает, что произошло.
Он не двигается, не пытается отстраниться, даже не моргает — он впал в оцепенение. Риддл с интересом наклоняет голову вбок, напоминая учёного, исследующего любопытный магический артефакт, затем опускает руку, давая Гарри возможность немного прийти в себя. Прохладная волна постепенно рассеивается, оставляя после себя зияющую неприятную пустоту. Но Гарри по-прежнему не двигается, не отрываясь от тёмных глаз. Он уже знает, что произойдёт дальше, но ему не хочется ни сопротивляться, ни пытаться это предотвратить. Он ловит себя на том, что хочет почувствовать это ещё раз. Только сильнее.