— Благодарю, — сухо отвечает Гарри и видит, что к нему понемногу стекаются и остальные студенты, которые, несомненно, его помнят, и которых, конечно же, не помнит он.
Бегло оглядев толпу, Ранкорн взмахивает рукой.
— Перерыв десять минут. И нечего здесь толпиться!
Он отходит к окну, и Гарри следует за ним, чтобы отделаться от навязчивых студентов. Открыв окно, Ранкорн достаёт большую сигару, которая в его пальцах смотрится как тонкая веточка, и прикуривает.
— Что здесь происходит? — спрашивает Гарри, отмахиваясь от табачного дыма.
— Занятие по боевой магии, — пожимает плечами Ранкорн.
— Да, я догадался. Вы что, учите студентов Непростительным?
— Только одному, — отвечает он немного обиженно. — Это разрешено новым руководством школы.
— А как насчёт нового Министра Магии? Или за применение Imperio уже не сажают в Азкабан?
— Мистер Поттер, мы живём в такое время, когда студентам совсем не лишним будет обучиться приёмам самообороны.
— Это не самооборона, а заклятие подчинения!
— Учитывая, что творится на улицах страны, безобидным Imperio уже никого не удивишь.
— А потом будет безобидное Crucio и безобидная Avada Kedavra?
— Заклятие Crucio изучается на седьмом курсе, а это шестикурсники, — вновь пожимает плечами Ранкорн, безучастно выдыхая дым в приоткрытое окно.
— Вы что, не понимаете, как опасно учить этому детей?
— Боюсь, это вы немного не понимаете. В дальнейшем Министерство планирует пересмотреть свои консервативные взгляды на применение некоторых заклятий. Тёмный Лорд считает, что студенты должны выходить из школы подготовленными к настоящей взрослой жизни. А она сейчас, сами знаете, мало напоминает добрую сказку.
— Чертовщина какая-то, — Гарри качает головой, глядя на поляну перед замком, где теперь, вместо хижины Хагрида, стоит небольшой дубовый домик. Из его трубы ровными клубами валит серый дым.
— Мистер Поттер, — тихо говорит Ранкорн, гася сигару. — К счастью для многих из нас и, думаю, вас тоже, наступают новые времена, в которых не место пережиткам прошлого. Со многим из того, что было раньше, придётся проститься, и многое из того, что появляется сейчас, придётся принять. Вы же понимаете, это просто политика.
Гарри молча косится на нескольких студентов, стоящих неподалёку, которые пытаются наколдовать из воздуха какую-то голубоватую сферу. Вдруг двери зала открываются, и непонятно откуда — вошедшего за толпой ребят не видно — доносится высокий писклявый голос:
— Профессор Ранкорн, могу я на несколько минут забрать мисс Ольви?
Студенты расступаются, глядя себе под ноги, и Гарри узнаёт человечка, продирающегося сквозь них.
— Профессор Ранкорн… — начинает тот, но, заметив его, умолкает, глядя на него во все глаза.
— Профессор Флитвик?! — Гарри меряет чароведа изумлённым взглядом, не зная, что ещё сказать.
— Да, да, добрый день, — поспешно говорит Флитвик, хмурясь, и поворачивается к Ранкорну. — Мне необходимо поговорить с ней — есть вести из дома. Это срочно.
— Да, пожалуйста, — отвечает Ранкорн и возвращается к помосту. — Класс, продолжаем! Мисс Ольви, идите с профессором Флитвиком.
Не глядя на Гарри, Флитвик разворачивается и вместе с гриффиндорской студенткой покидает класс. Ранкорн как ни в чём не бывало продолжает занятие, и Гарри понимает, что больше с ним говорить не о чем. Поспешно выйдя в коридор, он видит, как Флитвик что-то тихо и серьёзно говорит Ольви. Та внимательно слушает его, кивает и возвращается на урок. Он провожает её взглядом, замечает Гарри и, развернувшись, торопливо направляется прочь от него.
— Профессор Флитвик! — Гарри нагоняет его, но он делает вид, что не слышит. — Профессор!
— Не сейчас, Поттер, — раздражённо шепчет Флитвик, смотря перед собой. — И не здесь. Идите за мной.
Миновав в полном молчании несколько этажей, они, наконец, оказываются в его кабинете. Флитвик вскарабкивается на высокий стул, похожий на детский, и указывает рукой на стул напротив. Усевшись, Гарри принимается внимательно разглядывать напряжённое хмурое лицо маленького профессора, который смотрит то в пол, то на свои руки и явно не знает, с чего начать.
— Профессор Флитвик, — тихо произносит он. — Что вы здесь делаете?
— Вы всегда были умным юношей, — отзывается тот, всё ещё пряча глаза. — Зачем задавать такие глупые вопросы?