— Раньше?
Чжоу останавливается и сощуривается.
— Да, Гарри, раньше! Где ты был, когда замок захватили? Где ты был, когда нас согнали в гостиные, как стадо баранов?! Когда каждого заставляли давать Нерушимую Клятву, что он не причинит вреда Пожирателям и будет им подчиняться! Ты прятался два года, в то время как мы вынуждены были восстанавливать школу и слушаться каждого слова Люциуса Малфоя! А замок заполнили Пожиратели.
— Чжоу…
— Ты себе не представляешь, каково это: ходить по коридорам, сжимая палочку в кармане, и бояться, что в любую минуту на тебя могут напасть — и за тебя никто не вступится! — а им ничего за это не будет. Ты не знаешь, каково видеть, как твою лучшую подругу затаскивают в пустой класс три Пожирателя, а ты ничего не можешь сделать! И некому жаловаться, потому что она здесь — никто, просто ещё рабочая сила. А единственный способ перестать быть никем — это официально устроиться на работу. Ходить к новой директрисе, умолять её взять тебя, унижаться, подставлять профессора Флитвика, которому пришлось соврать, что я лучшая студентка на курсе и со всем отлично справлюсь! Учить новые чары по ночам, когда никто не видит. Где ты был, когда трупы наших друзей сжигали в лесу?! Когда от нечего делать издевались над телами погибших Орденовцев, поднимая их в воздух и заставляя танцевать! Ты не знаешь, что это: засыпать каждую ночь под чьи-то крики и бояться, что можешь не проснуться или завтра же окажешься на его месте! Как у тебя вообще хватило совести явиться сюда?!
Чжоу наконец замолкает, тяжёло дыша и глядя на него блестящими от слёз глазами. Гарри так ошарашен этим рассказом, что не сразу находится, что ответить.
— Я не знал, — говорит он, опуская голову.
— Ну, конечно. Наверное, Дамблдор хорошо спрятал тебя и от Пожирателей, и от правды. Не знать всегда удобнее.
— Чжоу, — Гарри берёт её за запястье. — Я здесь, чтобы всё исправить. Обещаю, что…
— Не надо, — она вырывает руку. — Не надо ничего исправлять. Уже поздно. Ты только сделаешь хуже.
Чжоу разворачивается и быстро уходит. На этот раз он не идёт за ней, а какое-то время без движений стоит в коридоре, не в состоянии думать вообще ни о чём.
***
По маленькой площадке Астрономической башни гуляет ветер, гоняя по полу прошлогодние осенние листья и совиные перья. Именно сюда приносит Гарри после ещё одного часа бесцельного шатания по замку. Он подходит к парапету, обхватывает руками холодный металлический поручень и так долго смотрит вдаль, что глаза начинают слезиться. Именно здесь два года назад он стоял и так же смотрел на огромную территорию замка. Только тогда не было снега, а на поле мелькали чёрные фигуры в длинных мантиях и масках.
Воспоминание накатывает неприятными тягучими толчками. Оно такое чёткое, словно всё это случилось только вчера. Высокие ворота Хогвартса сорвались с петель, и тёмная живая масса втекла внутрь, распространяясь по полю, как зараза. Встретила её такая же — и хоть с высоты было не разобрать знакомых в маленьких фигурках, он знал, что там были все преподаватели, многие студенты, члены Ордена. Но их было меньше, гораздо меньше. Ещё стоя на самом верху башни, Гарри знал, что битва проиграна. Знал, но не хотел об этом думать, не хотел верить. Поэтому сорвался с места и ринулся вниз. Выбежал на поле боя, расталкивая столпившихся у ступеней студентов, и бросился в самую гущу сражения.
Заклятья свистели над головой, пролетали мимо ушей, неслись прямо в грудь. Но он отбивал одно за другим, так молниеносно, что сам толком не понимал, как у него это получалось. Гермиона с кровоточащей раной на голове что-то кричала ему и показывала на Дамблдора, который, возведя вокруг себя защитную сферу, отбивался сразу от дюжины Пожирателей. Гарри помнит, что его пытались куда-то утащить Сириус с Роном, но он вырвался из их рук и устремился к холму за хижиной Хагрида, откуда изумительно пахло вереском. Там, на холме, в окружении кучки Пожирателей, прохаживался взад и вперёд единственный человек, до которого он мечтал добраться.
Он слепо рвался вперёд, распихивая локтями всех, кто попадался на его пути, и между делом отбивая проклятья. Сейчас он вспоминает, как увидел группу слизеринцев, которые быстро сообразили, что нужно делать, как только ворота распахнулись. Тогда он налетел на Марка, доставшего палочку и растеряно озирающегося, и просто оттолкнул его в сторону. Видел и Драко, которого через всё поле тащил за руку Люциус, а где-то на самом краю поля маячила фигурка Нарциссы, ждущей их, чтобы немедленно аппарировать отсюда. Видел он и придавленного разрушенной колонной Невилла, но даже не остановился, чтобы помочь выбраться. Видел Луну, на которую надвигался Фенрир Грейбек, но не бросился ей на помощь. Тогда кровь так стучала в ушах, что почти ничего не было слышно. Глаза застилала кровавая пелена ярости, а жажда мести гнала только вперёд, не давая возможности остановиться хоть на мгновенье.