Заполнил анкету на «грин–кард» в США.
Люд православный, не скапливайтесь в местах проезда механических транспортных средств, кои представляют собой транспортные средства, управляемые посредством приведения в действо колес, управляемых двигателем внутреннего сгорания! — кричал православный политолог Жукарский.
Друзья, давайте держаться все вместе, мы же русские люди! — поддерживала его журналистка Юдовитчь.
Да и разговаривать тоже давайте по–русски… — говорила она коллеге.
Коллега, — хмуро шептал ей Жукарский, — мы же в Молдавии.
Пардон, — отвечала Юдовитчь, и громко призывала, — друзья, мы же молдавские православные люди, так давайте же держаться вместе, словно большая дружная семья!
Православная семья! — добавлял политолог.
Православная семья! — покорно поддакивала журналистка.
Обычно решающим правом голоса обладал Жукарский, потому что шествия, как правило, спонсировало Общество русско–молдавской дружбы. Оно часто устраивало крестный ход от Кишинева к Тирасполю, чтобы под благовидным предлогом и охраной паломников передать выручку от продажи российских паспортов. А общества русско–молдавской дружбы — которых в Молдавии, несмотря на полную эвакуацию российского посольства, было около двухсот, — окучивал православный политолог Жукарский.
Журналистка же Юдовитчь писала статьи о том, что в Молдавии все не так плохо, как кажется, и призывала гастарбайтеров вернуться на родину. Каждая такая статья была снабжена пропуском, который нужно было вырезать из страницы, и сохранить при себе при пересечении границы. В таком случае таможенники отбирали у возвращенца не все, а всего лишь 90 процентов заработанного. За каждого такого вернувшегося, — их потом снаряжали на работы в каменоломнях или поля, принадлежащие феодалам, — правительство платило Юле 10 долларов.
Также она специализировалась на неправительственных организациях с либеральным — как неодобрительно поговаривал Жукарский — душком, а также на кругах, близких к правительственным. Работали они чаще всего в паре: Жукарского демонстрировали не желающим раскошеливаться либеральным спонсорам, как грядущего Будущего Хама, журналисткой же Юдовитчь пугали спонсоров консервативной направленности. В случае, если клиент попадался совсем трудный, Юдовитчь представлялась своей второй фамилией — Семеновской. В правительственной газете, где она за еду и ночлег писала передовицы для президентской пресс–службы, журналистка так и подписывалась — То Ли Семеновская То Ли Юдовитчь.
Это было очень удобно, и, в отличие от коллег с одной фамилией, обреченных симпатизировать всего одному слою общества, позволяло Юлии придерживаться основ этики журналистики, принятым в Женеве в 1978 году. Она называла это «быть равноудаленной», завистливые коллеги — «давать налево и направо».
Так или иначе, но к началу крестного хода Семеновская — Юдовитчь и Жукарский не ели вот уже три дня. Заработную плату в правительственной молдавской газете задержали на 11 месяцев, общества русско–молдавской дружбы спешно эвакуировались вслед за посольством, а неправительственные организации вывозили свой персонал из Молдавии после невероятного по наглости нападения банды беспризорников на Общество Транспарентной Политкорректности. То самое, которое за три хвалебных очерка по развороту каждый в «Независимости Молдавии» должно было Юле пятнадцать долларов, полтора литра спирта, килограмм муки и два — гречки. Запасов этих, по расчетам компаньонов, должно было хватить до времени, когда наступал еврейский Новый Год. А уж к этому празднику православный политолог Жукарский должен был, как гражданин Израиля, получить продуктовый набор в посольстве, а Юдовитчь — Семеновская — взять интервью у посла Израиля, и получить продуктовый набор. К сожалению, коллеги ошиблись в расчетах и, придя к посольству в самом начале сентября, невероятно разозлили посла. Тот резонно заметил, что верующему следовало бы знать, что Новый Год наступает не в первых числах первого месяца осени, а значительно позже. А во–вторых, добавил посол нервно, у миссии и так уже заканчиваются запасы продовольствия, и финансирование им урезали, почти все приходится тратить на охрану и чистую питьевую воду, так что заказного интервью в этом году не будет… Все это напомнило Юдовитчь и Жукарскому, что они русские православные люди.
Я чувствую, — сказал угрюмо Жукарский, — как во мне бурно кипит славянская часть моей крови.
А как ты их различаешь, Володенька? — спросила исхудавшая Семеновская — Юдовитчь.