Как впрочем, и всех вас, вражины, европротивленцы сраные, — добавил Киртоакэ.
Я не евронепротивленец, — заныл Дабижа, привычно прикрыв почки и срам, — тут произошла какая–то ошибка, господин Верховный Судья, всей своей жизнью я…
Дабижа — Дабижа, — грустно сказал Киртоакэ.
Какие вы, старики, все–таки тупые и неповоротливые, — сказал он.
Чаю хотите? — спросил Киртоакэ.
Чай, — сказал, плача Дабижа. — Я его, кажется, год не пил…
Ты его никогда в жизни не пил, алкоголик, — добродушно сказал Киртоакэ.
Ну садись, козел, — мягко добавил он, толкнул свой стул Дабиже и встал.
После этого стал делать чай, и достал из сейфа бутылку коньяку. У Дабижи, который отвык от человеческого обращения, снова выступили слезы. А ведь я стал тряпкой, подумал он, всхлипывая. Доходяга, открылось ему с пугающей ясностью. От этого Дабижа зарыдал еще громче.
Да не реви ты, телок, — сказал Киртоакэ, и протянул Дабиже чай и шоколадку.
Вы, старики, ретрограды, — сказал он, глядя, как Дабижа проглотил шоколадку прямо в фольге, и запивал ее чаем, довольно порыгивая с металлическим каким–то отзвуком.
Плохо кормят, что ли?! — так искренне, что стало понятно — это наигранно, удивился Киртоакэ.
Нет, всем доволен, — соврал Дабижа, заглатывавший чайный пакетик, и давясь ниточкой от него.
Ничего, питание мы подправим, — сказал Киртоакэ.
Сало, масло, джем, хлебушка, бацильную всякую вкуснятину подкатим, — сказал, подмигнув судья.
А мне что за это делать надо? — спросил Дабижа. — Стучать? Дайте ручку и бумагу!
Погоди со стуком, — сказал Киртоакэ.
Встал, потер усталые глаза. Как он все–таки молод, подумал Дабижа с любовью. А уже — служит Родине, охраняет ее от банд двурушников, которые… Но разве он, Дабижа, не из таких? Он думает, что нет. Но разве можно быть уверенным? Враги повсюду. Срывают они и срывают европейскую интеграцию Молдовы каждый год… Может, он, Дабижа, невольно стал пособником банды террористов? Может, недоглядел? Дабижа думал об этом, дожевывая ластик, который стащил со стола Киртоакэ. Судья хмурился, глядя в окно, выходящее во внутренний двор Министерства Борьбы Против «Европротивленцев». Дорогой ты мой человек, подумал, вспомнив про всякие бацильные вкуснятины Дабижа. Товарищ ты мой. Да я за тебя…
Вот скажите, Дабижа, неужели вы думаете, что я, тридцатилетний румынист–унионист, поверил, будто Николай Дабижа выступал против вступления Молдавии в ЕС? — спросил его Киртоакэ.
Я… не знаю, — жалко ответил запуганный и забитый экс–поэт.
Нет, — пафосно сказал судья, — я, тридцатилетний румынист–унионист, не поверил, будто Николай Дабижа выступал против вступления Молдавии в ЕС. Как? Тот самый Николай Дабижа?! Человек, который еще в 1989 году сказал, что будущее Молдовы ТОЛЬКО в Европе?
Да, это я, — сказал, плача Дабижа.
Тот, кто написал удивительную и глубокую статью, ставшую краеугольным камнем молдавской евгеники?! Я имею в виду статью «Дети от смешанных браков физически неполноценны»?! — воскликнул в волнении чистокровный Киртоакэ с явными признаками зоба на тощей шее.
Да, это я, — сказал Дабижа, все больше веривший в счастливое спасение.
И этот человек — враг?! — спросил Киртоакэ.
Не верю! — сказал он…
Тогда почему же я здесь? — спросил Дабижа, разглядывая ширинку без споротых пуговиц.
Потому что вы не помогаете нам, — сказал Киртоакэ.
Вы думаете, есть я, Дабижа, я верю в Евроинтеграцию, и… все! — воскликнул в волнении Киртоакэ.
В то время как вокруг тысячи врагов срывают план ЕС-Молдова, а вы, вы, вроде бы — подчеркнул «вроде» с презрением Киртоакэ, — патриот, отказываетесь нам помочь…
Я… я конечно… конечно готов! — воскликнул Дабижа.
Я готов! — крикнул он.
Киртоакэ мягко улыбнулся:
Ну так пойдите нам навстречу, Дабижа. Дайте признательные показания.
Да, — поднял руку Киртоакэ, затыкая открывшийся было в негодовании рот Дабижи, — вы хотите сказать, что это значит оклеветать себя.
Но! — сказал Киртоакэ, и приблизил лицо к Дабиже, который сразу прикрыл пах.
Да оставьте вы, — бросил в раздражении Киртоакэ.
Я что хочу сказать, — продолжил он.
Вы старый евроинтегратор, вы понимаете, что вступление Молдавии в ЕС это сейчас, к сожалению, скорее утопия, чем реальность. Европейцы прямо говорят, что не примут нас и через 50 лет. И через сто! Все это вызывает… ненужные брожения в народе. Да еще и эти сектанты, что недавно объявились, «исходники»…