Трасса была чистой. Крюков зевнул. Вот и все. Его пугала перспектива скучной долгой дороги. Попутчиков он не подсаживал, радио в машине не признавал. Оставалось только надеяться, что разбойники на большой дороге еще не все перевелись.
Когда зеленый "москвич" с Яшкой и Кармен тронулся с места, от задней стены жилища Будулая отделились три темные фигуры. Все это время они тихо стояли позади бытовки-кибитки и внимательно слушали разговор старика с гостями.
Подождав, пока когда зеленый "москвич" скроется за поворотом, вся тройка поднялась по скрипучим ступенькам в бытовку. Дверь распахнулась от сильного удара. Хозяин спокойно взглянул на вошедших.
— Привет тебе от Папы, Будулай, — ухмыльнувшись, сказал первый, кудрявый брюнет с мясистым носом, видимо тоже цыган. — Значит ты опять за старое взялся? Простых людей против Папы настраиваешь. А может уже и ментам стучать начал? Папа нам велел еще раз с тобой перебазарить, типа — последнее китайское предупреждение сделать. Но после того, что мы тут слышали, думаю это бесполезно.
Второй, полноватый молодой человек с холеной рожей и мутными глазами наркомана, хлопнул носатого цыгана по плечу.
— Хорош с ним тереть, Жора. Кончаем старого мудака и попилили.
— Подожди, Артур, — остановил холеного толстяка Жора. — Так не полагается. Человеку надо знать свою вину.
— Мою вину? — усмехнулся Будулай. — Я свою вину лучше вас знаю и перед Богом за нее отвечу. Скоро отвечу. Вы ведь убить меня пришли? Только и вам недолго жить осталось. И смерть ваша будет пострашнее моей. Ну что, рома, сам братскую кровь прольешь?
Жора смутился.
— Нет, зачем же… Вот Ибрагим пусть… А мы пошли.
И вышел, а точнее выбежал из бытовки старика. Толстый Артур отправился следом, хотя и не так поспешно.
Из тени вышел третий из непрошенных гостей. Орлиный профиль, бритая голова и небольшая бородка выдавали в нем уроженца Кавказа. В руке Ибрагима тускло сверкнула сталь кинжала.
— Молится будешь? — спросил он старого цыгана.
— Делай то, зачем пришел, — махнул рукой Будулай. — Я к встрече с Богом давно готов. А если сильно нагрешил, тут одной, хоть и последней, молитвой не поможешь.
Ибрагим схватил его за волосы на затылке и рывком запрокинул голову старика назад. Он вонзил кинжал в горло возле кадыка, затем рванул его вбок и наружу. Раздался смертный хрип, кровь потоком хлынула на пол. Ибрагим оттолкнул агонизирующее тело и вышел.
Снаружи в нос ему ударил резкий запах копчености. Артур и Жора старательно поливали бытовку старика вонючей жидкостью из канистры.
— Эй, вы что, с ума сошлы? Для этого бензын существует! — крикнул Ибрагим.
— Папа не велел бензином поливать, — возразил Жора. — Говорит, если что, сразу скажут — поджог. А это специальная жидкость для разжигания дров под шашлык. Имеет естественный запах.
— Это жидкость не для шашлыка, а для копчения! — разъяснил Ибрагим.
— Ну и что? — удивился Жора. — Какая разница?
Ибрагим не нашел слов и только махнул рукой.
— Ладно, поджигайте как есть. Только дождитесь, чтобы все сгорело. Я к Папе. Доложу.
Он скрылся в перелеске, откуда вскоре раздался рев мощного мотоциклетного мотора. Над последним пристанищем старого цыгана поднялся густой дым.
— Стучать полетел, дятел, — со злобой сплюнул Артур. — Пес вонючий, и за что Папа его так любит?
— Потому что Ибрагим — палач, — Жора также сплюнул на дорогу. — Если Папа прикажет, этот чурка и нас с тобой также, как баранов, завалит. Ладно, дергаем отсюда. Здесь все и без нас сгорит. Не ждать же и в самом деле, пока на пожар народ сбежится.
Они также скрылись за деревьями. Там их ждал сверкающий хромовыми деталями отрихтованный и заново покрашенный серебристый джип "чероки". Артур вальяжно расположился за рулем.
— Ну что, уколемся? — не спросил, а скорее предложил Жора. — Айболита помянем его же товаром.
— Давай, только отъедем на хер отсюда подальше, — охотно согласился Артур. А потом пожрать заедем. Меня после прихода всегда на хавчик пробивает.