— Мить, — я сделала шаг навстречу, всё ещё на что-то надеясь.
— Я ненавижу тебя… — его тяжёлое дыхание вырывалось рваными облачками пара. — Исчезни из моей жизни.
Он сделал два шага назад, не отрывая от меня своего взгляда. Затем развернулся и скрылся среди деревьев.
С ним уши мои последние силы. Ноги подкосились, не удержав моё ослабленное тело. Джинсы вмиг промокли от сырой холодной земли. Ветер завывал и трепал распахнутую куртку, пробираясь к разбитому в дребезги сердцу. В голове стоял гул, через который я даже не слышала веселый смех и громкую музыку. Не слышала тяжёлое дыхание отползшего в кусты Ваньки. В этот тёмный вечер мой мир рухнул.
9 глава. Маша.
Грязная, словно повидавший жизнь бомж, я вошла в наш некогда уютный дом. В нём всё так же пахло сладкими пирожками с повидлом. Всё так же мягкий свет падал на задремавшую у телевизора бабулю, а мамы всё так же не было.
Казалось, что в этом умиротворённом царстве ничего не изменилось. Только я стала другой. Той Машки, которая была всего час назад, больше не было. Розовый туман перед её глазами развеялся, обнажая омерзительный мир, погрязший во лжи.
Скинув грязные сапоги и куртку в прихожей на пол, поплелась в свою комнату. Темнота окутала, словно хотела защитить от щемящих душу воспоминаний. Только вырвать из головы их было невозможно. Я села на пол и прижалась спиной к стене. Обида и непонимание давили, мешая дышать.
Я никак не могла поверить, что всё случившееся было реальным, а не порождением моего воображения. Неужели это мой Димка был таким чужим? Таким жестоким и холодным. Слова, слетавшие с его губ, раньше всегда дарили покой и заставляли верить в хорошее. Сегодня же я поняла, что совсем его не знала. Я так отчаянно нуждалась в надёжном друге, что это затмило мой рассудок.
Входная дверь с грохотом захлопнулась. Я вынырнула из тоскливых мыслей.
— Машка! А ну иди сюда, зараза! – мамин грозный голос с истерическими нотками не предвещал ничего хорошего. А с учётом того, что она почти никогда не позволяла себе повышать тон, я сразу поняла, что что-то случилось.
Я выскочила из комнаты. Мама стояла возле двери. Распахнутая куртка, заляпанные грязью сапоги и растрёпанные каштановые волосы без шапки явно говорили, что с работы она уходила в спешке.
— Ириш, что случилось? – в коридор не твёрдой походкой вышла бабушка.
По коже прошёлся озноб, когда я увидела влажные глаза, нацеленные на меня, словно дробовик. Казалось, что этим взглядом она хотела убить.
— Мам?
— Ты где была, сволочь такая? – прямо в обуви она прошла по ковру, сокращая между нами расстояние. Я попятилась, загнав себя в маленький зал.
— Мам, что случилось то? – я перевела взгляд на бабулю. Та стояла, прижав руки к груди.
– Отвечай, пока я собственными руками не придушила тебя! Где ты была?!
— На улице.
— Где?! В клубе?
— Я только на минуту… — я вжала голову в плечи от её испепеляющего взгляда. Она никогда не запрещала мне гулять вечером, но просила быть осторожнее. Поэтому её странное поведение вызывало недоумение и страх.
— Ах ты тварь такая! – она схватила с кресла брошенное кухонное полотенце. – Так я тебя воспитывала?
— Мама! Да что случилось-то? – я непроизвольно сжала колечко, висящее на шее.
— А сейчас узнаешь! – замахнувшись, она со всего размаху влепила полотенцем. Чуть влажная ткань со свистом больно ударила меня по плечу. – Мало я лупила тебя? Всё жалела. Надо было ремнём всю дурь выбивать!
— Мама! Больно! – я попыталась увернуться от очередного удара, но он пришёлся по голове, взметнул в воздух копну рыжих волос. Отскочив в сторону, оказалась в ловушке между креслом и комодом.
— Ира! Прекрати немедленно! – бабушка попыталась вырвать оружие, но мама оттолкнула её локтем.
— Не таким человеком я тебя растила! Не подзаборной дрянью, таскающейся с мужиками! – попало бы ей под руку что-то тяжелее, мне было бы несдобровать.
— Что ты такое говоришь то? Не трогай ребёнка! – бабушка по мере своих увядающих сил пыталась остановить разбушевавшуюся дочь. В то время, как мне оставалось, повизгивая, прикрывать голову от ударов, сыплющихся один за другим. Я сжалась в комок.
— Ребёнка? – мама повернулась в её сторону, гневно сжав зубы. – Ты спроси, что этот ребёнок со взрослыми мужиками за ДК делал! Я всю себя отдала ей, чтобы она выросла хорошим человеком, а она тварина такая…
Снова повернувшись ко мне, она принялась с новой силой сыпать на меня удары за ударами. Мягкий хлопок в её руках превратился в жёсткую наждачку, сдирающую с моих щёк слёзы, спутывающую волосы в колтуны, оставляющую ссадины на коже.