— 250, — кивнул я, — и водкой из-под прилавка не торговать. Не хочу, чтоб народ перепился и испортил праздник спорта. А вы, милые барышни, как думали? Новенькие трибуны, музыка, работа билетеров и группы поддержки, реклама матча — это всё стоит больших капиталовложений и нервов, которые не восстанавливаются.
— Всё равно 250 рублей — это слишком дорого, — проворчала заведующая Галина.
— Если вы сегодняшней выручкой останетесь недовольны, то я возьму меньше, но завтра на этом месте будет торговать столовая №1, — сказал я, закончив короткие, но продуктивные переговоры.
Я слышал, что самые первые костяные коньки археологи обнаружили где-то недалеко от Одессы. По их мнению, конькобежную забаву придумали древние киммерийцы, которые гоняли на этих костяшках в перерывах между охотой, рыбалкой и войной с грозным царём Урарту Русой Первым. Как они катались на тех древних костяных конёчках, мы уже никогда не узнаем, но возможно это выглядело примерно так, как это делала сейчас молодая школьная учительница Виктория. В данный момент эта красивая во всех отношениях девушка, стоя на прямых и дрожащих ногах, опираясь руками на спинку стула, пыталась сделать хотя бы одно отталкивающее движение лезвием конька.
— Вика, держись! — пискнула её подруга и коллега Надя, нарезая круги вокруг неё.
И тут стул неожиданно выскочил вперёд и грохнулся на гладкую поверхность льда, а молоденькая «англичанка» сначала взвизгнула, затем пошатнулась и, не сделав и шага, шмякнулась на свою очаровательную попку. «Странное дело, — подумал я, — почему-то одни люди встают на коньки и сразу едут, а другие в точно такой же ситуации сразу падают. Загадка природы».
— Ну, всё ясно, — пробурчал я, — феерический выезд после первого периода матча двух очаровательных хоккейных болельщиц, которые должны разыграть беспроигрышную лотерею, отменяется.
— Почемууу? — заревела Виктория.
— Потому что для кое-кого это может плохо закончится, — сказал я и, сделав несколько раскатистых движений, подъехал к Вике и, подняв её на ноги, повез к калитке, через которую можно было покинуть опасный для здоровья лёд.
— Для кого? — шмыгнула носом красавица.
— Для того, кто не умеет правильно падать и правильно стоять на коньках, — проворчал я, помогая девушке присесть на скамейку запасных.
— И что? — снова захныкала Виктория. — Надька теперь одна будет выступать?
Я покосился на молоденькую учительницу литературы и отметил про себя, что та очень неплохо и уверенно владела коньками. Однако позволить Надежде покрасоваться одной на ледяном поле не мог. Во-первых, Вика обидится, а во-вторых, Надя решит, что теперь она мне нравится гораздо больше, чем её подруга.
Вообще, надо сказать, что за два последних дня между мной и этими девушками установились какие-то очень странные отношения. Эти девчонки словно сговорившись, приходили на каждую мою тренировку, затем мы вместе шли домой, а потом допоздна пили чай и разговаривали на разные темы, начиная от международной политики и заканчивая культурой и литературой. Иногда в наш разговор встревал и старик Харитоныч. А когда Вика и Надя возвращались к себе, то он, хихикая, подзуживал: «Какая из двух твоя, хи-хи? Блондинка аль шатенка, хи-хи? Ну, ты, Иван, и ходок».
С одной стороны общество очаровательных девушек мне было приятно и откровенно льстило, но с другой — я не совсем понимал, что за таинственную игру они затеяли? Неужели эти молоденькие учительницы о чём-то поспорили на меня? А может быть, они приревновали к Сусаниной? Однако эту красавицу из агитбригады «Фреза» я не видел с того дня, когда прошло моё представление в ДК.
— Выступать будете вдвоём, но без коньков, — ответил я. — Расстелем от калитки красную ковровую дорожку. И уже тогда…
— Это кто тут красивых девушек доводит до слёз? — послышался знакомый и хрипловатый голос за моей спиной.
«Коноваленко!» — мгновенно пронеслось в моей голове, а когда я развернулся и, выглянув из бокса для запасных игроков, увидел долгожданного друга, то радости не было предела.
— Виктор Сергеевич! Такие люди и без телеграммы! — загоготал я. — Барышни, познакомьтесь! Олимпийский чемпион, лучший вратарь Советского союза и заокеанской хоккейной лиги НХЛ, Виктор Коноваленко собственной персоной!
На этих словах я снова выехал на лёд, затем перелез через борт и уже тогда обнял так называемого «хоккейного пенсионера».
— Это твоих рук дело? — кивнул Коноваленко на трибуны и тёплые боксы для игроков.
— И музычка тоже, — хохотнул я, а из динамиков, словно по заказу зазвучала песня из кинофильма «Хоккеисты»: