— Допустим, пятьсот штук пирожков мы успеем настряпать, — обиженно произнесла заведующая столовой, легко осушив полный стакан домашней наливки. — Картошка есть, капуста тоже. Мяса, правда, совсем не осталось, а завоз только в понедельник.
— Может, есть рыбные консервы? — спросил Виктор Коноваленко, который до этого момента не произнёс ни слова.
— Есть, — обрадовалась Галина Игоревна. — Спасибо, Виктор, за идею.
— А чёрной икры у вас случайно не имеется? — язвительно спросила заведующую столовой Вика. — Или на худой конец красной?
— Кстати, бутерброды с икрой — тоже замечательная идея, — ответил я, предчувствуя, что девушки сегодня точно поругаются. — А если нет икры горбуши, лосося или севрюги, то можно использовать икру заморскую баклажанную. И ещё в морозный день хорошо расходятся бутерброды с килькой.
— О, идея! — захихикал Харитоныч. — Предлагаю выпить за идею!
— Хорошая идея, — кивнул головой Коноваленко и, разливая наливку по стаканам, успел мне шепнуть, что я в своём репертуаре, только появился в городе, как тут же завёл гарем.
«Какой гарем, Сергеич? — мысленно возмутился я. — В голове один хоккей и мечта выбраться из этой ямы, в которую угодил». А тем временем народ в избе снова выпил, и больше всех домашней наливки приняли на грудь Вика и Галя. Наверное, дурёхи, решили посоревноваться и доказать кто круче, кто способен больше употребить алкоголя, при этом не пьянея. «Либо напьются, либо подерутся», — подумалось мне, и тут в дверь дома кто-то ещё позвонил.
— Я открою, — хмуро буркнул я, недовольный слишком частым звоном стаканов и назревающим конфликтом.
— Если придут за самогонкой, гони их в шею! — пьяно хохотнул старик Харитоныч. — И скажи всем, я больше не гоню! Иннокентий Харитоныч теперяча художник-скульптор экспериментального литейного цеха. Мы с Иваном скоро такое наваяем, что чертям станет тошно!
— Очень интересно, расскажите, — заинтересовалась заведующая столовой, когда я вышел в сени.
«Мне тоже интересно, кто ещё заскочил на огонёк? — подумал я, накидывая поверх импортного дорогущего костюма отечественную копеечную телогрейку. — В ДК сегодня танцы, в кинотеатре фильм, который видеть детям до 16-и нельзя. А по телевизору идёт „Чисто английское убийство“, наши актёры играют ихнюю заграничную жизнь. И чего людям дома не сидится?».
Я выглянул на двор, который очень скромно подсвечивался светом из окна, выкрикнул дежурный и стандартный вопрос: «стой, кто идёт?», и от калитки на мой голос из сумрака вышел звукорежиссёр Ярик.
— Ты чего не на танцах? Учти, если всех красивых девчонок разберут, то потом придётся всю жизнь промучиться с некрасивой, — проворчал я.
— Я вообще-то не один, — замялся паренёк.
— Если привёл из леса гималайских шпионов, то веди их обратно, здесь вам не явочная квартира, — буркнул я и заметил, как на слабоосвещённый пятачок двора вышли: режиссёрка агитбригады Кира Нестерова и ведущая актриса того же творческого коллектива Наташа Сусанина.
— Мы, Иван, хотим поговорить, кхе, по делу, — пролепетала товарищ Нестерова.
— Мы не с пустыми руками, — весело сообщила длинноногая Сусанина, показав бутылку с какой-то «зажигательной смесью» и кастрюлю, не то с супом, не то с салатом оливье.
— Если строго по делу, то милости прошу, — хмыкнул я, представив, как сейчас изменится лицо Виктории, когда она увидит ещё и Сусанину, и добавил, — а по личным вопросам товарищ Тафгаев принимает строго по пятницам. Это так, на будущее.
Примерно второй час шло шумное застолье в хижине старика Харитоныча. Кстати, сам хозяин лачуги к этому моменту уже почивал на новенькой полке в бане, укрывшись тулупом. Оказалось, что его домашняя наливка имела очень хитрый накопительный эффект: сначала пьёшь-пьёшь и не пьянеешь, а потом хлоп и наступает мгновенное проникновение в нирвану с полным отключением двигательной активности организма. Немногим дольше продержались: молодая учительница английского языка и заведующая столовой №5. И теперь девушки, которые решили показать свою крутизну, лежали порознь — Вика на моей кровати в маленькой комнате, а Галина Игоревна на хозяйском диване в так называемой гостиной. И нашу «повелительницу пирогов и чебуреков» совершенно не беспокоил, играющий под ухом магнитофон.
— Ничего, — сказал я, оставшимся в строю гостям, — есть ещё две раскладушки. Давайте вернёмся к нашим новогодним огонькам. Значит, в понедельник 30-го концерт в посёлке Луньевка — это я смогу, 31-го концерт в нашем ДК — тоже смогу. 1-го во Всеволод-Вильве, где жил Пастернак, из уважения к классику подедморозю. А вот 2-го января в среду в Яйву не поеду.