«Сейчас я тебе покажу, ещё парочку», — мстительно усмехнулся я про себя. И в этот момент поймал не себе влюблённый взгляд Наташи Сусаниной. Кстати, все эти дни, начиная с Новогоднего праздника, мы практически не расставались. 1-го отыграли концерт во Всеволод-Вильве, 2-го съездили в Яйву, где из-за меня праздничный вечер перенесли с 19 часов на 18.
И каждый день Наташа оставалась ночевать в моей комнате, где мы вели себя подобно молодожёнам, которые, ещё не успев наскучить друг другу, теряют голову и даже не пытаются планировать будущее. К сожалению, я будущее своей красивой и страстной подруги видел всякий раз, когда наши тела сливались в единое целое. И на данный момент мне уже было известно, что Наташа летом поступит в институт культуры, затем начнёт петь в каком-то ресторане, а потом из этого самого института будет исключена за систематические прогулы и множественные «хвосты» по учёбе.
А этим утром в самый кульминационный момент соития я увидел, как Наташа гуляет по берегу Чёрного моря, держа за руку какого-то шустрого хорошо одетого черноволосого мужичка. Вся остальная сопутствующая информация, что моя подруга вначале 80-х переедет жить в Сочи, устроится работать певицей в гостиницу «Жемчужина», а её кавалером станет профессиональный карточный шулер, скопировалась в мозг сама собой. И отчего-то мне за Сусанину стало тревожно. «Неужели я опять увижу трагическую смерть?» — подумалось мне этим утром.
— Смена, — скомандовал Толь Толич, после минуты игры, во время которой ничего интересного на льду не произошло.
«Вбрасывание в нашей зоне — это не плохая диспозиция для стремительной контратаки», — отметил я про себя, выезжая на площадку с Юрой Кривокорытовым и Генкой Комоловым. Поэтому шепнул своим партнёрам по тройке нападения, что как только судья вбросит шайбу, тут же рвите в атаку.
— Металлист! Дун-дун-дун! Металлист! Дун-дун-дун! — принялась скандировать группа поддержки, выдавая ритмичную дробь на барабанах после каждого слова.
— Зачем сразу вперёд? — пискнул Кривокорытов.
— За хреном, — рыкнул я и покатил на точку в левый круг вбрасывания.
Судья удостоверился, что все хоккеисты заняли свои места и без предварительного объявления швырнул шайбу вниз, кто не успел, тот опоздал. На этот раз опоздал мой оппонент из шахты «Ключевская». И пока я выбивал шайбу на своих защитников, он, можно сказать, хлопал ушами. А после настала пора «хлопать ушами» и других хоккеистов команды гостей. Никто даже не дернулся, когда Комолов и Кривокорытов полетели в сторону центральной красной линии.
— Лёша, дай! — прошипел я защитнику Лёше Боговику, когда тот завладел шайбой в левом закруглении площадки.
И Боговик продемонстрировал своё лучшее хоккейное качество — молчаливую исполнительность. Он без колебаний отдал пас на меня, а я в свою очередь показал, чем отличается НХЛ и Высшая лига от любительского уездного хоккея. Всего за одну секунду, не глядя на площадку, я из левого закругления швырнул шайбу в правый борт с таким расчётом, чтоб она отскочила и вылетела на центральную красную линию. Пятёрка гостей даже глазом моргнуть не успела, как два наших хоккеиста уже устремились на их одинокие ворота. Генка Комолов мою «слепую передачу» очень ловко и мастерски обработал и сам же повёл шайбу в кинжальную контракту.
— Давааай! — заголосили зрители на трибунах.
— Комол, давааай! — заорали персональные болельщики этого неплохого крайнего нападающего.
И меня тут же посетили сразу две мысли: «Как после такого областного хоккея я буду играть в Высшей лиге? И жаль, что Генка не родился где-нибудь в Москве поближе к лучшим хоккейным детским школам». А тем временем Комолов и Кривокорытов, которым больше никто не мешал, чуть сбавили скорость, накатывая на ворота гостей. И Геннадий всем своим видом, показав, что сейчас отдаст пас на партнёра, дождался, когда голкипер среагирует на обманку, и спокойно всадил шайбу в пустой ближний правый угол ворот.
— Гооол! — закричали хоккейные болельщики.
«Первая часть Марлезонского балета плавно подошла к концу», — улыбнулся я про себя и покатил на скамейку запасных, где меня с большими и удивлёнными глазами встретил старший тренер.
— Иван, это самое, рано пока меняться, — проблеял Толь Толич.
— В самый раз, — буркнул я. — Осталось 17 минут чистого игрового времени, счёт 12: 3. Значит, пора выходить на плановую подготовку к двум выездным встречам в Соликамске, которые вам придётся провести без меня. Что в тетрадочке по этому поводу написано? — усмехнулся я, кивнув на тетрадь нашего хоккейного геостратега.