— Вам виднее, ваша милость, — согласно кивнул Йоовик.
— Ну раз так, то моя милость считает, что пора поднимать задницы и устроить кредонцам еще одну нахлобучку. Кстати, генерал оу Дезгоот и майор оу Бид сейчас тоже где-то здесь, наверняка дерутся на одном из этих кораблей. Так что не посрамим память Шестого Гренадерского перед ними! Шкипер Лоон, мы еще способы пройти версту-другую? Тогда почему бы нам не двинуться дальше и не найти себе подходящую добычу? Грохот пушек на севере внушает определенные надежды.
Какое-то время они шли, не встречая достойного врага. Кредонские корабли, мимо которых они проходили, либо пребывали в слишком плачевном состоянии, чтобы брать их на абордаж, либо там уже шла драка, лезть в которую постороннему не имело смысла. А на парочке встреченных вражеских судов на мачтах уже реяли тооредаанские флаги, отмечая очередную победу над республикой.
Но по мере приближения к флангам, где противостояние было еще весьма сильным, обстановка менялась. Впоследствии Ренки и сам не смог бы сказать, что подтолкнуло его тогда вмешаться и направить «Счастливый» именно к этому участку сражения. Вероятнее всего, достаточно большое скопление кораблей, повествующее о том, что битва здесь приняла особенно ожесточенный характер.
О подобных моментах даже в рапортах о самых крупных сражениях упоминают особо. Целых пять кораблей образовали своеобразную связку. Три кредонца, мооскаавский корабль и тооредаанский фрегат. Этакое многослойное лакомство какого-то ненасытного бога войны! Ренки даже забрался на оставшуюся целой фок-мачту, чтобы прояснить для себя диспозицию и расположение разных сил. Удалось ему это не очень хорошо.
— Там у них тоже все слоями! — прокомментировал он своим офицерам, спустившись. — Кредонские мундиры вперемешку с нашими. А мооскаавцы, кажется, вообще не по форме, кто во что горазд. По краям этого бутерброда — кредонцы. И кажется, им удалось оттеснить наших и мооскаавцев куда-то к центру. Так что, шкипер, можете подвести нас к любому подходящему, с вашей точки зрения, борту. Пробивать дорогу картечью на этот раз не будем — большой риск задеть своих. А дальше как обычно — захватываем мостик и бак, чистим деки и трюмы и идем дальше. Уверен, это будет славная битва!
Возможно, кредонцы и сумели вовремя заметить появившегося из клубов дыма нового игрока, но вот отреагировать уже не успевали. Их мушкеты были давно разряжены, а большинство матросов столь плотно увязло в противостоянии, что просто не имели физической возможности повернуться к своим нынешним противникам спиной, чтобы встретить новых.
Так что поначалу команде Ренки сопутствовала удача. Они смогли без всяких потерь высадиться на вражескую палубу, занять капитанский мостик и оттуда мушкетными залпами расчистить палубу от остатков вражеской команды.
Увы, но к их следующему шагу враг уже был готов, и их попытка перейти на второй корабль встретила решительный отпор.
Ренки в это время опять находился на мостике захваченного фрегата. Лезть в первые ряды во время такого противостояния не имело смысла, собственные солдаты его бы туда не пустили, так что пока он воспользовался возможностью оглядеться. Суда стояли, соприкоснувшись левыми бортами, и Ренки заметил, что напротив него, на баке корабля, все еще идет какое-то сопротивление. Судя по всему, горстка мооскаавцев пыталась отбиваться, едва ли не вытесненная на самый бушприт.
А еще он заметил канат. Канат, свисающий с наклонившейся мачты чужого корабля и застывший в полусажени от перил мостика, на котором он стоял. Однажды Ренки уже воспользовался почти таким же канатом.
— Взвод, стоп. Матросы, ко мне! — рявкнул он во всю глотку. — Оружие — сабли, пистолеты. За мной!
Ударом ноги сломав остатки перил на мостике, он разбежался, прыгнул и, ухватившись за канат, перелетел на вражеское судно. Выстрел из пистолета снес ближайшего противника, а дальше — привычные шпага и кинжал.
Драка была жаркой, но и мооскаавцы, видя, что к ним пришла подмога, удвоили усилия и вскоре смогли очистить достаточно большое пространство, на которое немедленно, уже не только по канату, но и по перекинутой доске, начали прибывать тооредаанские моряки, тут же бросаясь в бой.
— Ого! — воскликнул Ренки, когда решил, воспользовавшись передышкой, пообщаться с предводителем союзников и внезапно увидел перед собой знакомое лицо.
Усталое, покрытое толстой маской из порохового нагара и пота, но, тем не менее, легко узнаваемое. — Неудивительно, что эти кредонцы так и не смогли полностью захватить ваше судно. Однако, маэстро Лии, разве в нашу прошлую встречу вы не говорили, будто решили оставить подвиги и приключения молодым?
— Что ж, сударь, ваша ирония вполне уместна, — усмехнулся в ответ старый вояка, пожимая протянутую Ренки руку. — Не усидел старый бодливый козел в теплом хлеву! Когда эти паршивцы, мои студенты, загорелись жаждой подвигов и записались в абордажную команду свободного капера, старый Гуус Лии не смог противостоять соблазну. О чем, впрочем, нисколько не жалею. Ибо посмотрите вокруг! Я бы проклял сам себя, если бы упустил возможность поучаствовать в подобной битве. А уж встреча с вами… Лет сто назад это стало бы темой для хорошей баллады.
— Ну, я знаю кое-кого, кто за пару десятков звонких монет и сейчас напишет балладу на любую тему, — весело улыбаясь, откликнулся Ренки. — Или, может, среди ваших учеников есть кто-то с факультета стихосложения?
— Может, и есть, но я бы не доверил этим шалопаям столь серьезную задачу, как воспевание подвигов. Нынешняя молодежь, кажется, полностью утратила способность преклоняться перед былыми авторитетами. Такого насочиняет… Кстати, парочка этих шалопаев — ваши хорошие знакомые. Будем надеяться, что они еще живы. Однако, сударь, что вы полагаете делать дальше?
— Думаю, будет уместным продемонстрировать вам выучку фааркоонских егерей и матросов. Впрочем, вы уже можете наблюдать за ними. Согласитесь: мои парни умеют драться!
— И весьма неплохо. Однако, думаю, и нам стоит к ним присоединиться!
Две знаменитейшие шпаги вышли вперед, на острие клина, теснящего кредонских моряков. Чтобы остановить их напор, наверное, понадобился бы заряд картечи в упор, но у защищавшихся даже пистолеты были разряжены в результате долгой битвы.
А вдохновленные тооредаанцы и мооскаавцы, с восторгом выкрикивающие имена знаменитых героев (оу Ренки Дарээка также с некоторых пор считался в Старой Мооскаа фигурой легендарной), лишь удвоили свой напор и с видимой легкостью опрокинули вражеские заслоны. Еще несколько минут — и мооскаавкий капер был полностью освобожден от захватчиков. Но и это еще не было концом битвы. Впереди ждали еще три корабля, три залитые кровью палубы, каждый шаг по которым должен был сопровождаться чьей-то смертью. Холодная убийственная сталь и смертоносный свинец — все то, что так любят воспевать поэты, наблюдая за дракой со стороны.
Глава 3
И вот наступил тот самый момент, когда поток боевой ярости уходит и вместо него появляется жуткая усталость и боль.
Болят мелкие раны и синяки, натруженные мышцы, кости и даже, кажется, волосы и ногти… А невыносимая усталость свинцовой рубашкой гнет тебя к земле и скручивает мышцы судорогами, от которых хочется скулить и биться головой о палубу.
Но все это — знаки большой удачи! Ибо вокруг лежат те, чьи раны гораздо серьезней, а боль — в десятки раз мучительней. Или — что еще хуже — те, кто уже ничего не чувствует и больше не почувствует никогда.
И как бы тебе ни было тяжело, как бы ни была мучительна сама мысль о том, что нужно подняться и начать двигаться, твой долг — встать и оказать помощь тому, кто в ней нуждается. И уж тем более громок зов этого долга для того, кто называет себя вождем.