Последние слова ударили меня как хлыст. Я снова, как наяву, ощутил тот вечный, сосущий голод каторжного этапа, вспомнил вкус гнилой баланды и лица товарищей, умиравших от цинги.
Я молчал. Изя закончил свой доклад и теперь смотрел на меня, ожидая реакции. Он дал мне в руки оружие — грязное, вонючее, но невероятно эффективное. Теперь я знал все слабые места моего врага. И я знал, как именно буду его уничтожать.
На следующее утро я отправился наносить главный визит. Резиденция губернатора Деспот-Зеновича была истинным воплощением имперского порядка: строгий классический фасад, часовые у входа, а внутри — гулкие коридоры, где сновали молчаливые чиновники в вицмундирах и пахло сургучом и казенной бумагой. Здесь не было ни аристократической роскоши, ни церковного благолепия. Здесь была Власть.
Благодаря легенде, созданной Изей, меня приняли почти без промедления. Губернатор, Александр Иванович Деспот-Зенович, оказался человеком средних лет, с умным, но усталым и очень осторожным лицом карьерного чиновника. Он уже явно получил грозное письмо от епископа Варлаама, и это сделало свое дело. Он встречал меня с подчеркнутым, но очень настороженным уважением.
— Весьма рад знакомству, господин Тарановский, — произнес он, указывая на кресло. — Наслышан о ваших масштабных начинаниях в Сибири.
— Взаимно, ваше превосходительство, — ответил я, принимая правила игры. — Я и прибыл в Тобольск не только по делам моего нового предприятия, «Сибирского Золота», но и как благотворитель, радеющий о процветании вверенного вам края.
Я видел, как он напрягся, ожидая перехода к неприятной теме. Я не стал томить его.
— Я говорю о новом сиротском приюте, одним из главных жертвователей на который я имею честь состоять, — говорил я спокойно, тоном бизнесмена, докладывающего о сорванном контракте. — И я, как вкладчик и член общества, вынужден доложить вам о прискорбном инциденте. Мой благотворительный проект был саботирован. Деньги, собранные всем миром, украдены, а сироты вместо нового дома возвращены в нечеловеческие условия тюремного острога. И все это, как выяснилось, провернул начальник этой же тюрьмы, коллежский асессор Хвостов.
Губернатор помрачнел. Он явно уже знал это из письма владыки, но услышать в лицо от «столичного гостя с высокими покровителями» было куда неприятнее.
— Это возмутительно! — произнес он казенную фразу. — Я немедленно прикажу…
— Ваше превосходительство, — мягко прервал я его, — я обращаюсь к вам не с просьбой о наказании. Я обращаюсь с тревогой.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Такой вопиющий скандал… — Я сокрушенно покачал головой. — Если о нем станет известно в Петербурге… а владыка Варлаам, как вы знаете, человек решительный, да и у меня есть определенные связи в столице… боюсь, это бросит ужасную тень на репутацию всей губернской администрации. Это будет выглядеть так, будто здесь, в Тобольске, власть не в состоянии проконтролировать даже богоугодное дело.
Я замолчал, давая ему осознать всю глубину скрытой угрозы. Я не угрожал, а «беспокоился» о его репутации. Он все понял. Речь шла уже не о сиротах и не о воре-тюремщике. Речь шла о его собственной карьере, которая могла рухнуть в один миг или обойтись очень дорого для него и его покровителей в столице.
Он резко поднялся и заходил по кабинету. Пассивный слушатель мгновенно превратился в деятельного администратора, спасающего положение.
— Накажу! — произнес он, и в его голосе зазвенела сталь. — Неслыханная халатность! Я уверен, это все городской голова… его управа! Они отвечают за подряды! Я немедленно создам комиссию, будет проведено самое тщательное расследование…
Он начал говорить быстро, на ходу выстраивая линию обороны и ища козлов отпущения. Я позволил ему выпустить пар, а затем, когда он сделал паузу, чтобы перевести дух, мягко вмешался.
— Ваше превосходительство. — Мой голос прозвучал тихо, но в наступившей тишине каждое слово было весомым. — Позвольте высказать скромное мнение. Громкие комиссии могут повредить всем нам. Они создадут ненужный шум. Возможно, расследование стоит провести тихо, но максимально эффективно?
Он остановился и посмотрел на меня, ожидая продолжения. Я «помогал» ему найти правильное решение.
— Губернский прокурор мог бы без лишнего шума изучить это дело по этому подряду. А начальник жандармского управления, — я сделал едва заметную паузу, — мог бы деликатно проследить, чтобы ключевые фигуры… не покинули город до завершения следствия. Тихое, но неотвратимое расследование под вашим личным контролем, ваше превосходительство, лишь укрепит вашу репутацию в глазах столицы как рачительного и строгого хозяина, который не терпит беспорядка во вверенной ему губернии.