И когда договоры с Аглаей Степановной и Сибиряковым были подписаны, получены первые деньги за передаваемые им пакеты акций, а в голове улегся сумбур последних дней, я решил посоветоваться с Изей.
— Итак, мосье «Ротшильд», — начал я. — Мы скоро уезжаем на Амур. И, пока собираемся, ты должен попытаться распродать как можно больше акций «СибЗолота». Здесь, в Кяхте!
— Здесь? — Его брови взлетели вверх.
— Здесь, Изя, тоже сейчас будет золото, — усмехнулся я. — Только другого рода: бумажное. Акции нашего общества на миллион рублей сами себя не продадут. Вот именно этим ты и займешься!
— Кому тут их продавать? — Он скептически огляделся, словно ища покупателей прямо в номере. — Этим кяхтинским чаеторговцам, которые за копейку удавятся?
— Именно им, — уверил я. — Слухи по Кяхте летят быстрее ветра. Весь город уже знает, что в моем деле участвуют и Верещагина, и сам Сибиряков. Для них это лучшая гарантия. Они поймут, что поезд уходит, и захотят запрыгнуть в последний вагон. Но есть один нюанс.
— Какой? — В его глазах зажегся огонек азарта.
— Цена, — отрезал я. — Номинал — тысяча рублей за акцию. Продавать будешь по три. Не бойся — возьмут: слух про золото уже идет. А если не идет — надо его пустить. Ведь не зря такой известный золотодобытчик, как Сибиряков, решил участвовать в деле, да еще и пойти сюда управляющим! Ты ведь понимаешь, о чем я?
Изя замер, а потом расплылся в счастливой, хитрой, очень «одесской» улыбке.
— Курила! Это просто песня! Конечно! Рисков почти нет, дело верное, а значит, за вход в приличное общество надо платить! А если сам Сибиряков в деле — так это все вокруг сразу поймут, что золото там таки есть!
— Вот именно. Распространяй акции! В общем, дерзай.
— Дело хорошее, а насчет экспедиции на Бодайбо чего? Мы делаем? — уточнил Изя.
— Зачем? У нас же есть теперь замечательные партнеры, вот на них и скинем, пусть отрабатывают, — усмехнулся я.
— Это верно, — кивнул Изя и тут замялся. — Знаешь, Курила, тут в Кяхте кой-какие слухи витают. Насчет Амура, не самые хорошие. Может, ну их продажу акций этих, успеем продать?
— Какие такие слухи? — напрягся я. — И почему раньше не сказал?
Глава 11
От этих слов все мое благодушное настроение мигом испарилось.
— Так, Изя, — произнес я, отрываясь от карты. — С этого места поподробнее. Что это значит?
Шнеерсон развел руками и тяжело вздохнул.
— Ой, Курила, я тебя умоляю. Тут такое дело, что голова идет кругом. Я тут в торговых рядах с людьми потолковал, с теми, что с той стороны границы ходит. Так вот, говорят, в самом Китае такой кипиш, какого свет не видывал!
Он перешел на заговорщицкий шепот, хотя в комнате, кроме нас, никого не было.
— Ты же помнишь тайпинов? Ну, типа тех каторжников, что мы в Байцзы выкупили. Так вот, из-за них там настоящая война! Их миллионы, и они уже пол-Китая под себя подмяли. Императорские солдаты с ними сладить не могут, все войска туда брошены. А теперь, говорят, еще и на севере полыхнуло: приезжие купцы говорят, что у них там дунгане какие-то. Тоже режутся так, что только клочки летят. Ой-вэй, они там друг друга шинкуют в такой мелкий форшмак, что даже моя тетя Циля сказала бы, что это чересчур! А тетя Циля, я тебе скажу, таки знает толк в добром форшмаке!
Я слушал его, и мне все это совсем не нравилось. Китай совсем близко от нас — всего лишь на другом берегу Амура. И этот бардак по соседству нам совсем ни к чему: деньги любят тишину.
— И что получается? — продолжал разглагольствовать Изя, верно, ощущая себя большим геополитиком. — А получается, что Маньчжурия осталась без присмотра. Солдаты или воюют, или разбежались. И вот в эту дыру, как тараканы на кухню, полезли хунхузы. И, говорят, это целые армии из дезертиров и беглых крестьян. Они таки решили, что им теперь можно все, и сделали грабеж своим ремеслом. Говорят, что уже и на русском берегу живого места нет — стойбища гольдов жгут и даже в казачьи станицы суются. Наглые стали, как твои сборщики податей!
— А почему раньше не сказал? — рыкнул я.
— Ой вей, — взмахнул рукой Изя. — То ты тут, то ты там. Весь в делах, не до того тебе было.
Так-так-так. Похоже, мой план требовал серьезных корректировок! Судя по всему, десятком охранников на прииске не обойдешься. Хорошо организованная и вооруженная шайки их и не заметит! А ведь прииск — лакомая добыча. Ради пудов золота там могут собраться и отправиться в набег многие сотни человек.
— Позови Мышляева, — глухо сказал я.