«МОСКВА ГОСТИНИЦА ЛОСКУТНАЯ ГОСПОДИНУ ТАРАНОВСКОМУ ТЧК ВОПРОС ОБ УЧРЕЖДЕНИИ ОБЩЕСТВА СИБИРСКОЕ ЗОЛОТО ВНЕСЕН НА ЗАСЕДАНИЕ СИБИРСКОГО КОМИТЕТА ТЧК СЛУШАНИЯ НАЗНАЧЕНЫ ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ТЧК ВАШЕ ЛИЧНОЕ ПРИСУТСТВИЕ КРАЙНЕ ЖЕЛАТЕЛЬНО ТЧК ПОВЕРЕННЫЙ АЙЗЕНПЛЯТТ»
Два дня. У меня было всего два дня.
В Петербург я прибыл на следующий день, усталый, но полный холодной решимости. Изя, которого я решил больше не отпускать далеко, был со мной, как и охрана. Они направились в гостиницу, а я прямо в особняк графа Неклюдова.
Граф принял меня немедленно, и по его серьезному лицу я понял, что он уже в курсе событий.
— Это будет непросто, мой друг, — сказал он без предисловий, наливая мне бокал вина. — Заседание — лишь формальность. Все решается заранее в кулуарах. И вам будут противостоять очень могущественные силы.
Он уселся в кресло напротив и начал обрисовывать мне политический ландшафт предстоящей битвы. Это был не просто совет. Это был брифинг разведчика перед высадкой во вражеский тыл.
— Во-первых, — начал Неклюдов, — у Комитета сейчас нет официального председателя. Это создает пустоту и усиливает роль «серого кардинала» — управляющего делами Владимира Петровича Буткова. Это старый лис, опытнейший бюрократ, которого не убедить эмоциями. Он будет смотреть только на бумаги, на выгоду для казны и на то, с какой стороны дует ветер.
— Понимаю, — кивнул я. — Кто еще будет решать?
— Ваш главный козырь, — продолжил граф, — это, конечно, великий князь Константин Николаевич. Его слово и поддержка могут перевесить все остальное. Он лидер партии реформ, жаждет развивать страну. Но и он не всесилен. Против него будет играть консервативное крыло.
Неклюдов загнул палец.
— Петр Александрович Валуев, министр внутренних дел. Умный, осторожный, прагматичный. Его главный страх — потеря контроля. Он будет видеть в вашем проекте угрозу на диких окраинах, рассадник бандитизма и крестьянских волнений. Он будет вашим главным оппонентом.
Он загнул второй палец.
— Михаил Христофорович Рейтерн, министр финансов. Ключевая фигура. Профессионал, который смотрит на мир через колонки цифр. Его интересует только выгода для казны: налоги, золотой запас, курс рубля. Он может вас поддержать, но только при условии жесточайшего финансового контроля и твердых гарантий. Он будет торговаться за каждый процент.
Граф сделал паузу, отпив вина.
— Далее — формалисты. Дмитрий Николаевич Замятнин, министр юстиции. Его будет волновать только юридическая чистота: устав, законность. И, конечно, представители Горного департамента. Эти будут стоять насмерть. Они увидят в вас опасного конкурента, который разрушит их уютный мир «откупов» и лишит их влияния. Именно от них ждите самых язвительных и каверзных вопросов по технической части.
Он откинулся на спинку кресла, подытоживая:
— Вот и весь расклад. С одной стороны — великий князь и, возможно, Рейтерн, если вы докажете ему выгоду. С другой — Валуев и вся старая гвардия из Горного департамента. Ваше дело оказалось в самом центре борьбы между «партией реформ» и «партией консерваторов-прагматиков». Исход этой битвы непредсказуем.
Я вернулся в свой номер в гостинице поздно вечером. До заседания оставалась одна ночь.
При свете одинокой масляной лампы я разложил на столе все свои «орудия». Вот пухлая папка с проектом «Сибирского Золота» с безупречными расчетами Изи.
Всю ночь я сидел над этими бумагами, выстраивая линию аргументации, готовя ответы на каверзные вопросы, которые мне зададут Бутков, Валуев и горные чиновники.
Утро застало меня за столом, с красными от бессонницы глазами, но с абсолютно ясной и холодной головой.
Я надел свой лучший сюртук, проверил каждую складку и узел галстука. Когда я спустился вниз, меня уже ждала карета.
Она остановилась перед величественным, строгим зданием, где заседал Сибирский комитет. Я сделал глубокий вдох, ощутив на лице холодный невский ветер, и шагнул навстречу судьбе.
Глава 3
Глава 3
Заседание Сибирского комитета проходило в одном из строгих казенных зданий на Сенатской площади. Здесь не было мраморного великолепия дворцов. Все было подчинено одной цели — демонстрации незыблемой, холодной мощи государственной машины.
Длинный, гулкий коридор привел меня к тяжелым дубовым дверям, которые беззвучно открыл учтивый секретарь.
Зал заседаний был огромен и строг. Стены, затянутые темно-зеленым сукном, высокий потолок с лепниной, длинный стол под таким же зеленым сукном, за которым уже сидели мои «судьи».