В этот момент Софрон, до этого молчавший и задумчиво ковырявший щепкой просмоленный борт джонки, вдруг поднял голову. В его выцветших глазах блеснул острый, расчетливый огонек.
— А что, если не ждать, пока она приползет? — глухо произнес он. — Что, если самим в гости наведаться?
Все взгляды обратились к нему.
— Они ведь нас там не ждут, — продолжил старый солдат, и его тихий голос звучал в вечерней тишине весомо и жутко. — Они ждут свои лодки с золотом с прииска. Так пусть и дождутся. Только не с золотом, а со свинцом!
Он ткнул мозолистым пальцем в сторону трофейных джонок.
— Мы придем к ним на их же джонках. На весла и на руль посадим твоих тайпинов, Курила. Переоденем их в синие халаты хунхузов и ляжем на дно, под рогожи. Подойдем к самому берегу, как свои. А когда сойдем…
Он не договорил, но последнее слово повисло в воздухе, холодное и острое, как нож. Каждый понимал — потом будет резня.
План всем понравился. На лице Тита расплылась хищная, восхищенная ухмылка. Левицкий, оценив тактическую красоту замысла, коротко кивнул:
— Дерзко. Но сработает. Эффект внезапности будет полным.
Сафар не сказал ни слова. Лишь в глубине его темных глаз вспыхнул и погас холодный огонь. Это был его шанс еще ближе подобраться к Тулишену.
— Ой-Вэй, стоит ли так рисковать? — вдруг запаниковал осторожный Изя. — Придется идти без разведки. Вдруг на том берегу у них целая армия? А лодки не поднимут всех — надо делать два рейса.
Его слова остудили горячие головы, заставив нас задуматься. Действительно, нам придется разделить силы. Пока передовой отряд уже будет сражаться там, на маньчжурском берегу, второй только приготовится к погрузке!
Мнения разделились. Изя и Мышляев предлагали действовать осторожно. Тит и Софрон, настаивая на своем, предлагали «рискануть». Сафар молчал, Левицкий заколебался, посматривая на меня. А я впервые за долгое время не знал, на что решиться.
С одной стороны — да, неплохо было бы все поначалу разведать. Вот только получится ли? Было бы убийственно опасно послать туда русских. Они будут выделяться за версту. Направить китайцев — скажем, из тайпинов Лян Фу, чтобы под видом торговцев или рыбаков осмотрели берег? Можно, вот только наверняка все местные китайцы прекрасно друг друга знают. Берега Амура малонаселены, любой новый человек привлечет внимание. И неважно — белый он или азиат. А посылать людей в пасть тигра я не имел ни малейшего желания.
Надо что-то придумать… Нам нужен какой-то козырь, трюк, способный в один миг переломить дело в нашу пользу. Та-ак… А ведь такой козырь есть!
Глава 19
— Где Кагальницкий? Срочно ко мне!
Пока разыскивали нашего специалиста динамитного дела, я мысленно прикидывал, верно ли все рассчитал. Противник — банда хунхузов на том берегу, которую мы собирались атаковать, — был неизвестной величиной. Сколько их там, в этих фанзах? Полсотни? Сотня? Две? Китай большой, их может быть сколько угодно. Ввязываться в бой с превосходящими силами в их собственном логове было чистым безумием, если не иметь в рукаве козыря. Решающего аргумента, способного уравнять шансы. И этот козырь лежал в отдельных, обитых войлоком ящиках.
Динамит.
Появление инженера Кагальницкого прервало мои размышления. Услышав, что я желаю видеть его, он прибежал безо всякого промедления.
— Леонтий Семенович, каково состояние нашего особого груза? — без предисловий спросил я его, стоило ему подойти. — Главное, что меня сейчас интересует: не выступил ли на шашках нитроглицерин. Вы давно его проверяли? Нет ли следов «потения»?
Сухощавый инженер, казалось, даже несколько обиделся на такой вопрос, поджав свои тонкие губы.
— Владислав Антонович, уверяю вас, продукция фабрики Нобеля высшего качества. Я проводил ревизию неделю назад и не нашел ни малейшего экссудата. Все двадцать два пуда в идеальном состоянии, хранятся по всем правилам, в сухом месте. К ним в наличии имеется четыреста запалов — они в отдельной укупорке. Так что вы можете быть совершенно спокойны.
— Где именно они сейчас?
— Как вы и приказывали, держим отдельно от скопления людей. Пока отнесли на временное хранение в овраг у ручья, подальше от лагеря. Там как раз роют погреб, чтобы складировать все под замок.
Мы направились туда. В уединенном овражке в прохладной тени ровным серым штабелем лежали тяжелые ящики. Тут же ковырялась с заступами пара усталых, замызганных грязью тайпинов.
— Мань-мань дэ да-кай[1],— приказал я, указав им на верхний ящик, и тайпины, видимо, уже предупрежденные, что внутри нечто опасное, с большой осторожностью взялись за ломики.