После двух монотонных дней все находящиеся в центральном посту обернулись, потрясенные неожиданным звуком.
Беликов убрал громкость до терпимого значения.
— Я думал насчет Берингова пролива. Трудно будет найти дорогу без гидролокатора.
«Если не сказать — невозможно».
— И что?
— Песнь этого кита разносится далеко. Наверняка сейчас где-то его слушают американцы.
Какое дело до того, что они слушают, если это не «Байкал»?
— К чему ты клонишь?
— Паваротти может помочь нам найти дорогу через пролив.
— Киту достаточно иметь всего метр воды под брюхом.
— Товарищ командир, а я и не предлагаю следовать за ним. Но почему бы не использовать его песнь в качестве гидролокатора? Сигнал достаточно мощный. Мы сможем выводить его через ПТС с нужной нам громкостью, и кому какое дело, если кто-то и услышит, как кит-самец ищет подружку?
ПТС называлось устройство подводной телефонной связи, пережиток с тех времен, когда у одной подводной лодки возникала необходимость пообщаться с другой; необходимость эта исчезла, когда любой громкий звук стал равносилен самоубийству. Огромному «Байкалу» требовались три подобных устройства: на носу, в верхней части рубки и на корме. Насколько было известно Маркову, в настоящее время они использовались только для переговоров с водолазами, работающими на корпусе лодки. Качество звука было таким, словно кто-то пытался говорить, полоская при этом горло.
— Как это осуществить практически?
— Транслируем Паваротти через носовой ПТС, затем ловим отраженный сигнал шумопеленгатором. Засекаем время. Думаю, я даже смогу смастерить какую-нибудь штуковину, чтобы результаты регистрировались самописцем глубиномера.
— Получится своего рода карта глубин?
Беликов кивнул.
— Заглянуть далеко мы не сможем, но если двигаться медленно, это позволит нам избежать столкновений.
— Пропущенный через ПТС, Паваротти станет мало похож на кита.
— Еще меньше он будет похож на «Байкал».
Марков подумал, как же ему повезло, что он нашел таких людей, как Грачев, как Демьяненко, как Беликов.
— Что тебе нужно и как скоро мы сможем испытать твое устройство в работе?
— Надо будет спаять несколько проводов. Думаю, к концу вахты все будет готово.
Станция системы СОСУС в Нортвинде.
Окончание холодной войны принесло с собой перестройку всей системы подводного акустического наблюдения, известной как СОСУС. Из станций, в свое время охранявших подступы к Аляске, в строю осталась только та, что была расположена в Нортвинде. Именно эта станция уловила звуки большой двухвальной подводной лодки, приближающейся с северо-запада.
Через пятнадцать минут красный силуэт уже мигал на огромных, во всю стену экранах пяти центров наблюдения за океаном ВМФ Соединенных Штатов. Все российские подводные лодки были наперечет, и внезапное появление «Тайфуна» там, где до этого не появлялся ни один «Тайфун», привлекло всеобщее внимание.
Что замыслили русские? Белый Дом обратился за разъяснениями к начальнику объединенного комитета начальников штабов. Начальник объединенного комитета начальников штабов потребовал ответа от начальника штаба военно-морских сил, который, в свою очередь, позвонил вице-адмиралу Грейбару, командующему подводным флотом Атлантического флота, и задал тому один простой вопрос: «Вы заверили меня, что этот треклятый «Тайфун» не направляется в Китай. Данные системы СОСУС утверждают обратное. Кто прав?»
На столе перед Грейбаром лежало донесение Ванна о том, что все «подметено дочиста», но до трех звездочек на погонах не дослуживаются, попадая опрометчиво в капканы на медведя. Поэтому Грейбар сказал:
— Согласно самой последней информации, имеющейся в моем распоряжении, два дня назад «Тайфун» повернул домой.
— СОСУС утверждает, что он уже почти добрался до Тихого океана, черт побери! Президент хочет знать ответ.
— Он его получит.
Взглянув на донесение Ванна, Грейбар скомкал его и швырнул в урну. Вывести из себя трехзвездочную выдержку непросто, но разнос от начальника штаба военно-морских сил справляется с этой задачей без труда.
Соленое ругательство бывалого моряка Джона Грейбара, подобающим образом переведенное в отпечатанный приказ, было слышно от его кабинета до противоположной стороны земного шара.
«Портленд».
Если центральный командный пост можно считать мозгом подводной лодки, то солдатская столовая, несомненно, является ее сердцем. Все пространство «Портленда» было отдано нуждам подводной лодки и задачам, которые она выполняет, а то немногое, что осталось, скрепя сердце выделили ее экипажу. Таково железное правило, но столовая составляла единственное исключение.