Во всех отсеках моряки оторвались от своих занятий и встревоженно огляделись по сторонам. По мере того как мощь звука продолжала нарастать, крепло убеждение в том, что где-то совсем рядом случилась катастрофа.
Аварийная команда, закончившая работу по герметизации люка акустического тоннеля, решила, что отваливается нос и тоннель открывается. Торпедисты на нижней палубе услышали жужжание винтов торпеды «Мк-48», заработавших в аппарате. Бам-Бам не сомневался, что «Байкал», развернувшись, идет полным ходом прямо на «Портленд» и его нос совсем рядом, целится ему прямо промеж глаз. В центральном посту подумали, что вот-вот взорвется один из мониторов. В реакторном отсеке испугались начала плавления ядерных стержней.
Хотя ни одна из этих катастроф в действительности не произошла, десяток рук протянулся к сигналам аварийной тревоги.
У Скавалло слух был не таким тонким, как у подводников. И она была измучена до предела. Первую звуковую волну молодая женщина проспала. Сначала поверхность сока в стакане задрожала разбегающимися концентрическими окружностями. Под воздействием акустической энергии корпус подлодки загудел камертоном, расплескивая сок из стакана.
Разбуженная громким криком, Скавалло открыла глаза и увидела, что апельсиновый сок вырывается из стакана газированным гейзером.
Из коридора донеслись испуганные крики и топот бегущих ног. С громким хлопком лопнула люминесцентная лампа. В кают-компании наступил полумрак, затем полная темнота. Бросившись к двери, Скавалло ухватилась за ручку, но тут вибрация ослабла, затем прекратилась совсем. Рев «Морского чудовища» прокатился сквозь подводную лодку и ушел дальше в море.
При виде любой из аварийных лампочек, вспыхнувших на консоли центрального поста, Стэдмена захлестнул бы прилив адреналина. Но чтобы зажглись сразу все? К счастью, эту загадку быстро разрешил Бам-Бам.
— Центральный пост! Докладывает акустик! Это был стогерцовый импульс от самого мощного на свете гидролокатора!
Стэдмен распорядился отключить сигналы аварийной тревоги.
— Кто нас нащупывает? «Ядерная дубинка»?
— Об этом не может быть и речи. Я до сих пор ловлю отраженные отголоски. — Лодка снова содрогнулась. — Вот еще один.
— Новый импульс?
— Нет, эхо импульса. Источник находится где-то к югу от нас. Черт побери, на чьем-либо экране мы только что точно появились.
И что дальше? Китайцы ищут что-то на юге. Источник низкочастотного рева также находится на юге. На западе — побережье России. Восток в настоящее время выглядит гораздо предпочтительнее.
— Центральный пост, говорит акустик. Импульс заглушил буйки, сброшенные с вертолетов, но один из них заработал снова. Я слышу его писк по пеленгу триста пятьдесят. Он слишком далеко, чтобы нас услышать, и все же… Внимание! Заработал второй буек. Он совсем рядом.
Стэдмен среагировал немедленно.
— Рулевой, лево руля! Самый полный вперед! Аккуратно ныряем на триста пятьдесят футов. Приготовиться отстрелить шумовик!
Вспоров воду, «Портленд» развернулся и пошел на глубину.
— Двести футов, — доложил Мазила.
Пронзительный писк гидролокатора буйка, сброшенного с вертолета, звучал через корпус «Портленда».
Пинг! Пинг! Пинг! Пинг! Пинг!
— Нас засекли, — сказал Бам-Бам.
— Черта с два! — проворчал Стэдмен.
Сбросят ли китайцы глубинные бомбы? Это будет равносильно объявлению войны, хотя пуск торпеды в качестве акустического разведчика тоже мог быть воспринят как объявление войны.
Пинг! Пинг! Пинг! Пинг! Пинг!
Стэдмен выжидал так долго, как только мог.
— Рулевой! Переложить руль влево!
«Портленд» начал выписывать под водой новую плавную дугу.
— Глубина двести футов, — доложил Мазила.
И тут наконец Стэдмен получил ответ, которого ждал.
— Центральный пост! Говорит акустик! За кормой в воде торпеда! Повторяю, торпеда в воде по пеленгу ноль восемьдесят пять!
— Отстрелить шумовик.
— Шумовик выброшен!
Из трехдюймового пускового аппарата вылетела канистра с химическим реактивом, который при контакте с соленой морской водой тотчас же начал шумно бурлить и пениться.
Стэдмен не отрывал взгляд от глубиномера, отсчитывающего фут за футом. «Портленд» стремительно погружался, торопясь скрыться за слой температурного скачка.
Переход подводной лодки через термоклин не ознаменовался ни звуком, ни чем-либо другим. Но температура забортной воды резко понизилась с восьмидесяти до сорока градусов по Фаренгейту.