Шрамм пододвинул к себе тетрадь. Гадая, к чему именно клонит Ванн. И опасаясь этого.
— Вы поможете мне, я помогу вам, — продолжал Ванн. — Договорились?
— Я в вашем полном распоряжении, командир.
— Вот и отлично. Мы с вами снова вместе, Шрамм. Постарайтесь, чтобы так было и дальше.
Глава 14
ЗАПИСКА В БУТЫЛКЕ
«Байкал».
— До чистой воды три километра, — доложил Беликов.
Марков очень на это надеялся. Хотя он и не знал, что обнаружит на ходовом мостике Грачев, не было никаких сомнений, что толстый лед «Байкал» проломить больше не сможет.
Протянув руку, Беликов подправил изображение круглого экрана шумопеленгатора так, чтобы на него вместо обычной панорамной картинки выводилась подробная информация о том, что находится прямо по курсу.
— Мы не встретим ничего, кроме осколков и разрозненных глыб.
Это даже лучше, чем тонкий слой сплошного льда. К тому же августовское солнце сделало лед рыхлым.
— Переложить руль вправо на пять градусов. Держать курс на чистую воду.
В центральный пост вошел Грачев, надевший теплый свитер и зюйдвестку, чтобы подняться на палубу. У него в руках был черный стальной торцовый ключ. Следом за ним появился коренастый мичман Лысенко из торпедного отсека, несущий на своих широченных плечах тяжелую чугунную цепь.
Эта цепь, так называемый «штормовой постромок», использовалась для швартовки подводной лодки к причалу в плохую погоду. Звенья были толщиной с батон вареной колбасы. Кряхтя, Лысенко перешагнул через стенку люка и вошел в центральный пост.
Маркову захотелось увидеть, кто несет хвост «постромка».
Это был Демьяненко. Поверх синей робы молодой лейтенант надел лишь дождевик; с него градом катил пот. Попытавшись перешагнуть через люк, Демьяненко зацепился ногой за комингс. Гремя цепью, лейтенант отлетел к переборке и сполз на зеленые плитки палубы.
— Тише! — проворчал Грачев.
Быстро взглянув на Маркова, Демьяненко с трудом выпрямился и откинулся назад, опираясь о переборку.
У Маркова мелькнула мысль: «Цепь весит почти столько же, сколько он сам». Под ее весом согнулся бы и сильный, здоровый мужчина. «Черт возьми, как он собирается подняться с такой ношей на палубу?»
— Мы воспользуемся носовым буйком, — сказал Марков, обращаясь к Грачеву.
До «зверя», установленного на носу «Байкала», идти было сто метров по крышкам люков ракетных шахт, но палуба была широкой и плоской. Расстояние до кормового «зверя» было вдвое меньше, однако буек был закреплен на покатой части корпуса, круто обрывавшейся в воду.
— Убрать носовые горизонтальные рули, — приказал Марков.
Носовые рули плавно скользнули в предохранительные гнезда, ничем не показывая, скольких трудов стоило их выдвинуть.
Марков повернулся к Беликову.
— Есть кто-нибудь поблизости?
— Я ничего не слышу. — Это была правда, хотя и не слишком обнадеживающая.
— Стоп машины, — распорядился Марков.
Рукоятки машинных телеграфов застыли у отметок «СТОП». С остановившимися винтами «Байкал», подчиняясь огромному моменту инерции, бесшумно продолжал скользить на юго-восток.
Марков взглянул на девиз, висящий над своим креслом: «ПОДВОДНАЯ ЛОДКА — ЭТО НЕ СЛУЖБА, А РЕЛИГИЯ».
Это изречение было верно в отношении «К-219», лодки, на которой Марков служил до «Байкала». Оставалось верным оно и сейчас. Служба на подводной лодке действительно представляла собой религию, которую невозможно объяснить постороннему. Долг. Честь. Жертвы. Достаточно взглянуть на Демьяненко.
Молодой лейтенант стоял, обмотав цепью шею и плечи, готовый выполнить приказ, который вышвырнет его семью на улицу без копейки. Почему? Потому что Марков попросил его об этом.
Командир взглянул на часы. 07:20 московского времени, единственного, которое существовало на российском подводном флоте.
— Подвсплыть на перископную глубину.
— Командир… — начал было Грачев.
— Я не стану поднимать перископ до тех пор, пока у тебя не появится возможность его осмотреть.
Но устоявшиеся привычки ломать трудно. Маркову очень хотелось бы поднять спутниковую антенну и передать полное зашифрованное сообщение о случившемся. Нельзя. Ему хотелось бы оказаться дома, в постели с женой, размышляющим о том, где найти работу, которая позволит продержаться зиму.
— Есть подвсплыть на перископную глубину, — ответил Гаспарян.
Марков повернулся к старшему механику.
— Будем держать связь по рации.
Грачев похлопал ладонью по маломощному переговорному устройству, закрепленному на поясе.