— Я поднимаюсь на «веранду», — передал по рации старший механик.
Схватив трап, ведущий на открытый мостик, он с силой его дернул. Трап не шелохнулся.
Поднявшись еще на тридцать футов, Грачев оказался на закрытом мостике. Мостик значительно сжался в размерах по сравнению с тем, каким был. Передняя стенка рубки, принявшая на себя основную силу удара об лед, была примята почти к самой палубе. От иллюминаторов не осталось и следа. Поразительно! Подумать только, «Байкал» испытал такое страшное столкновение и остался цел. Ни одна другая подводная лодка в мире этого не выдержала бы.
Грачев поднялся по последним скобам до наружного мостика. Защитный козырек, противотуманная сирена, мощные прожектора просто исчезли. Там, где могли свободно разместиться десять человек в теплой одежде, теперь с трудом стоял один Грачев. Перевесившись через искореженную стенку, он посмотрел на оставшееся далеко внизу море.
Обломки серого льда, сливаясь с серым туманом, на таком расстоянии казались темными. Небо над головой было ярко-жемчужным. Над относительно теплой водой, нагревшейся от корпуса «Байкала», от соприкосновения с холодным воздухом поднимался пар, щупальцами охватывающий лодку. Массивный люк, защищавший расположенные в кормовой части рубки мачты с антеннами радиолокатора и спутниковой связи, был сорван. Сами мачты, согнувшись в шахтах назад, беспомощно глядели в небо. Для того чтобы заставить их снова подняться вверх, потребуется ремонт на верфи. Расположенный рядом с антеннами поисковый перископ, похоже, также полностью вышел из строя. Вместо головки с точной оптикой чернела дыра. Маленький стрельбовой перископ и спутниковая антенна, поставлявшая информацию для навигационной системы, находящиеся в самой задней части рубки, судя по всему, уцелели.
— Командир, у нас остались стрельбовой перископ и антенна спутниковой навигационной системы.
— И все?
— А еще мы остались живы. Поверь мне, если бы ты увидел, что здесь творится, ты был бы рад и этому.
— Товарищ капитан третьего ранга! — раздалось в рубке гулкое эхо.
Грачев посмотрел вниз. Лысенко и Демьяненко вытащили цепь на палубу 0–1. Следом за ними поднялся Гаспарян с бухтой страховочного троса.
Ожила рация.
— Прошло шесть минут, — послышался голос Маркова. — Вы уже спустились на палубу?
— Здесь больше нечего смотреть, — ответил Грачев.
Спустившись вниз, он подобрал принесенный торцовый ключ.
Гаспарян протянул ему страховочный конец.
— Не заблудись. До дома плыть очень далеко.
— Разве ты забыл? Я же старший механик. Я могу ходить по воде пешком.
— Но только не на такие расстояния, — усмехнулся старпом, спускаясь обратно в рубочный люк.
— Отлично, — сказал Грачев, поворачиваясь к Демьяненко и Лысенко. — На нос не пройти. На корму тоже не пройти, но до нее ближе.
Демьяненко переступил под тяжестью цепи. Чугунные звенья зазвенели кандалами. Кормовой аварийный буек был установлен у самого высокого вертикального руля, там, где корпус уходил в затянутую туманом воду.
— «Зверя» к палубе крепят пять болтов, — объяснил Грачев. — Ими займусь я, а вы тем временем прикрепите цепи в точности так, как я сказал. — Он поднял ключ. — Если нам повезет, болты стронутся, и буек под тяжестью цепей сползет в воду.
— Болты наверняка заржавели, — заметил мичман-торпедист.
— В этом случае Гаспарян выстрелит «зверя» с центрального командного поста.
«Зверь» был установлен на некоем подобии заряженного миномета, которому в случае гибели подводной лодки предстояло сорвать крепежные болты и выстрелить аварийный буек к поверхности.
— Прошло восемь минут, — сообщил Марков.
— Если «зверя» можно отстрелить снизу, почему бы так и не поступить? — спросил Лысенко. — Тогда нам не придется карабкаться по палубе.
Грачев внимательно посмотрел на него.
— Мичман, скажи, а что это за ожерелье у тебя на шее?
Лысенко улыбнулся.
— Вы имеете в виду цепь?
— Лысенко, а ты умнее, чем кажешься.
Закатив глаза, Грачев обмотал страховочный конец вокруг пояса Демьяненко, затем завязал его скользящим узлом. Отмотав около метра, он закрепил таким же образом и торпедиста. Себя старший механик привязал к самому концу.
— Пошли. — Грачев подошел к открытому люку номер три. — Палуба будет похожа на каток, твою мать.
Шагнув в люк, Грачев обнаружил, что поверхность не такая скользкая, как он опасался. За пределами рубки палуба была суше, чем внутри. Ледяная крошка беспрепятственно стекла с покатого корпуса, оставив лишь несколько прозрачных, словно алмаз, кусков. Резиновые плитки обеспечивали надежное сцепление с подошвой. Грачев пнул осколок льда размером с кирпич и проводил взглядом, как тот соскользнул в море.