— Видал! — Тоха по-дружески пихнул меня в плечо. — А еще серьезный человек. Целый биохимик! Будущее светило науки.
— А все слышу! — выпалил Юрка, не отрываясь от процесса.
— Как доешь, — Антон повысил голос, — присоединяйся к нам. Для тебя есть важная миссия. А пока…
Он обернулся и выпалил грозно:
— Орлы! Шагом марш наводить в лагере порядок. Или вы спать на улице собираетесь?
— Не дождешься! — хохотнул Коля и первым ломанулся из-под навеса.
Эдик меня нахваливал. Точнее, не меня, а того Миху, что жил в этом теле раньше. Но мне было приятно за нас обоих.
— Ай да, Мишаня, — говорил парень с восхищением. — Ай да, молоток! Какое удачное место для палаток выбрал. А вы все, к озеру давай поставим, к озеру! Там просторнее! Я помню, — он распрямился назидательно поднял вверх палец и покачал им в воздухе.
— Чему ты так удивляешься? — проворчал Коля. — Он же с детства с дедом мотался по экспедициям. Даже меня пару раз брал с собой.
— И меня, — подтвердил Юрка.
Я смотрел на все это с плохо скрываемым удивлением. В отличии от того Михаила, мне было непонятно, чем это место так хорошо. И споров по поводу палаток я, ясное дело, не помнил. Не мог помнить. Я в них попросту никогда не участвовал.
Тоха уловил мои мысли, спросил:
— Не помнишь?
— Нет.
Чего тут скрывать?
— Ты сразу сказал, что если начнется дождь, то сюда вода не достанет. Возвышенность здесь. Самое сухое место.
— А-а-а.
Это было логично. Я открыл полог своей палатки и сам преисполнился благодарности. Там реально было сухо. Дождь стек с брезентовой крыши, собрался в ручьи и убежал с возвышенности в озеро.
— Молоток! — опять проговорил Эдик.
— Где молоток? — Рядом образовался Юрка.
Рыжий ткнул в меня пальцем.
— Он молоток!
— А я кто?
Коля фыркнул. Сказал беззлобно:
— Дурак ты.
Юрка сделал брови домиком и закричал:
— Наташ, чего они меня обижают?
Все дружно заржали. Этот вопль сработал, как громоотвод. Юрка же неожиданно глянул на меня и подмигнул.
Все мое неприятие этого несуразного нервного парня сразу развеялось как дым. Я увидел под ершистой маской растерянного, расстроенного пацана и вспомнил, что ничего о нем толком не знаю, а, значит, не имею права судить не разобравшись.
А Юрка тем временем натянул на физиономию трагическое выражение, прошествовал строевым шагом к Антону, приставил к виску ладонь, застыл по стойке смирно и отрапортовал:
— Товарищ командарм, курсант Егоров к выполнению важной миссии готов.
Видно, это был не первый его демарш. Тоха страдальчески скривился, игру не поддержал. Сказал по-простому:
— Возьми топор и сруби жердину для навеса. Отремонтировать его надо.
Юрка никак не мог остановиться. Он героически выпятил грудь, выкатил глаза. Опять проорал:
— Разрешите взять с собой того, — он указал на меня пальцем, — молотка. Боюсь, с одним топором не управлюсь.
Антом с трудом сдержался, чтобы не взорваться. Прошипел почти сквозь зубы:
— Бери кого хочешь, но, чтобы через час, навес был готов!
— А если через два?
В глаз у Юрки плясали черти. Тоха бессильно махнул рукой, развернулся и ушел. Вступать в пререкания не стал. Юркина морда расплылась в довольной улыбке. Он окинул поляну победным взглядом и вдруг взвыл:
— Наташа, спаси! Они меня не только не любят, а еще и работать заставляют!
— Не развалишься! — раздалось с кухни синхронно, на два голоса.
Потом послышалось фырканье, и Зиночка добавила:
— На тебе вообще пахать можно.
Хорошо, когда вокруг хренова туча деревьев. За жердиной далеко идти не пришлось. Нужное деревце нашлось почти сразу за палатками. Юрка потер ладони, отобрал у меня топор, примерился и сказал:
— Отойди, не стой за спиной.
Я послушно отодвинулся на пару шагов. Дождался, когда лезвие сделает на стволе первую зарубку и спросил:
— Ты зачем его постоянно дразнишь?
— Кого? — Юрка рубнул второй раз.
Не смотря на кажущуюся неуклюжесть и разболтанность, движения у него были уверенные, четкие, руки сильные. Я решил не кочевряжиться и пояснил:
— Тоху. Кого же еще? Он неплохой парень.
— Это я неплохой парень, — сказал Юрка, — ты неплохой парень, Эдик, Колька. А Тоха гад.
— Почему? — Я был категорически не согласен. Антон показался мне нормальным человеком.