Его перебросили из доменного цеха на коксохим. Это совпало с оживлением работ на коксохиме, когда нуждались в каждом подготовленном человеке.
Кроме общего наблюдения за арматурными работами, Гребенников поручил Ванюшкову организовать небольшую бригаду для специального задания, на коксохиме. В бригаду ему дали трех квалифицированных арматурщиков, остальных он мог набрать по своему усмотрению.
Ванюшков предложил перейти к нему своим товарищам по огнеупорным работам.
Пожелали все, да не всех принял он. Из новых взял к себе Дуняшу — сестру Петра Старцева, и Пашку Коровкина.
Когда собрались, Ванюшков сказал:
— Вы меня знаете?
Ребята с удивлением посмотрели.
— Да чего там! Брось, Степа, задаваться! — заявил Шутихин.
— Вот об этом и хотел поговорить. Кто думает, что допустимо на работе подобное обращение, может из бригады уходить. Такие мне не нужны. С этого и начнем. Понятно выражаюсь?
— Ладно!..
— Не ладно, а предупреждаю! Товарищ начальник строительства поручил мне ответственную работу на важном объекте. С арматурой вы незнакомы. Надо так поставить дело, чтобы вы и обучались и работали одновременно. В хвосте наша бригада прежде не плелась, не должна плестись и теперь. Сделать хочу я, товарищи, нашу бригаду первой на строительстве. Поняли? Самой первой на площадке комбината.
Пашка Коровкин с уважением посмотрел на бригадира.
— Это очень даже нам понятно! — сказал он.
— То-то! Где спать, что есть, насчет спецодежды и остального — об этом думаю я. Во время работы вы должны думать только о работе: как ее получше сделать, что нового приспособить. Так будет хорошо, и мы оправдаем доверие начальника строительства и партийной организации.
— Постараемся! — ответил Гуреев, почувствовавший со всей силой, как вырос его земляк за короткий срок.
Заготовка арматуры велась в сарае, Ванюшков посмотрел на помещение, на станки «футура» и, покачав головой, пошел, минуя прораба Сухих, к начальнику строительства.
В приемной толпилось много народа, но Ванюшков не стал дожидаться и протиснулся в кабинет под ворчание и окрики.
— Товарищ начальник, в сарае люди работать не могут. Дисциплина сейчас же расшатается. Невнимание к рабочему месту завтра же скажется. Прошу перевести нас в складское помещение, что возле коксовых печей. Я осмотрел его, подходит. Потом надо поставить две жаровни, выдать валенки и рукавицы, у моих людей валенки поизносились, совсем прохудали, рукавицы на огнеупоре изорвались. Хочу, чтобы мои люди одеты были соответственно.
Гребенников глянул на энергичное лицо Ванюшкова.
— Что еще надо?
— Желательно переселить бригаду в лучшую комнату, в новый барак. Больше будет порядка. За то время, что мы переселялись, одни выбыли, другие прибыли. Люди перемешались.
Гребенников написал. Ванюшков спрятал бумажку в записную книжку и пошел к коменданту поселка.
Бармакчи уехал в командировку, Ванюшкова встретил помощник коменданта Безбровый.
— Много вас на лучшие комнаты разохотилось! Я до пятидесяти лет не знал, что такое своя комната. В тайге да в тайге. А вы, как же! Сразу! Товарищ Гребенников моего хозяйства не знает. Я распоряжаюсь. И ко мне надо было сначала придти. А то вы с начальника начинаете! — и, сделав паузу, закончил:
— Комнат нет...
Став помощником коменданта, Безбровый, вчерашний старатель, немало потрудившийся в жизни, вдруг потерял под ногами почву.
Ванюшков пошел к прорабу, но тот обиделся, что к нему обратились после других. Всердцах Ванюшков направился к Гребенникову, но его в заводоуправлении уже не застал. Тогда Ванюшков завладел телефонным аппаратом и начал звонить по всем цехам. Найдя начальника в мартеновском, попросил позвать к телефону.
— Кто его спрашивает?
Ванюшков на секунду задержался с ответом.
— Скажи, спрашивает сынок... Приехал из Москвы... По срочному делу...
Все в приемной застыли от изумления. Через несколько секунд разговор состоялся.
— Товарищ начальник, я тут немного приврал насчет сынка... Не обижайтесь! Опасался, что барышни не позовут. Комнату моим ребятам не дают, распоряжения вашего не выполняют. Требуется протереть коменданта! Чего в самом деле!
Разговор решил дело, комната нашлась. Возбужденный успехом, Ванюшков пошел на склад отбирать койки, постельные принадлежности, получил тумбочки, гардероб. Вечером, когда ребята вернулись с работы, до того уютно показалось им в новой комнате, что все без напоминания пошли в коридор чиститься и переодеваться.
— Ай да Ванюшков!
— С таким бригадиром не пропадешь! — заметил Пашка Коровкин.
Бригадир провел беседу, как ребята должны вести себя в быту и на производстве, потом предложил разделиться на три звена, рассказал о новом фронте работы, показал чертежи.
Приступили к разбивке. Ванюшков, продумавший метод разбивки людей, учел квалификацию, способности, хватку каждого. К Шутихину он приставил Гуреева, не любившего смеха и шуток, на один «узел» работы не ставил говорунов или медленно работающих.
Вечером он еще раз пошел к Гребенникову. Начальник строительства писал ответ Орджоникидзе на запрос о рудниках.
— Вы заняты, товарищ начальник?
Гребенников откинулся на спинку кресла.
— Подожди немного.
Ванюшков сел в кожаное кресло, и пока Гребенников писал, рассматривал, что было в кабинете. Он обратил внимание на столик, где лежали разные руды, на макеты цехов, на детали непонятных машин, на большую географическую карту. «Надо и мне достать карту. С картой дальше видишь». Потом присмотрелся к лицу начальника. «Сильно утомлен. Заботы... И ответственность. Трудная специальность. А мог ли б я быть начальником вот такого строительства?» Прикидывал, прикидывал и решил, что нет. «Если б лет пять поучился, тогда разве...»
— Рассказывай, что надо.
Ванюшков рассказал о своем методе разбивки людей и заявил, что ребята хотят показать «класс», но нужна помощь.
— Говоришь, сынок, перестроил бригаду по-новому, обещаешь «класс» показать? Что ж, ладно. Участок новый осмотрел? Что делать знаешь? Чертежи получил? Разобрался? Станки привел в порядок?
— Участок сильно запущен, товарищ начальник, станки старые, требуется заменить новыми, изготовить нужно станки для гнутья тяжелой арматуры. Их у нас нет, а по чертежам видно, что придется делать тяжелую арматуру. Говорю об этом заранее, чтоб не было задержек.
— Скажешь прорабу, пусть даст заявку.
Гребенников задумался.
— А знаешь что, Ванюшков? У меня возникла мысль: почему бы вам не заключить соцдоговор с лучшими арматурщиками Магнитки? Мы соревнуемся стройкой, а ваша бригада может вызвать отдельно арматурщиков.
Ванюшкову такое предложение понравилось.
— Что ж, это можно. Соревноваться будем перед целым Советским Союзом.
— Я обещаю вам техническую помощь. Если дружно за дело возьметесь, уверен, что не отстанете, хотя там, я знаю, есть крепкие ребята.
Условились, что Ванюшков обсудит предложение с товарищами и через три дня придет с ответом.
— Договор с арматурщиками-магнитогорцами? — спрашивали ребята. — Интересно!
— А что от нас требуется? Будем толково работать — оправдаем доверие начальника, — заявил Пашка Коровкин.
— Я тоже стою за то, чтобы работать лучше, раз такое внимание уделяют нашей бригаде и нашему специальному участку. Дело важное! — поддержал Гуреев.
— Да кто пойдет против! Очень даже интересно с магнитогорцами посоревноваться! — заметил Шутихин.
Подписать договор поручалось Ванюшкову.
— Про Ванюшкова все пишут... — сказал Яша Яковкин товарищам, прочтя на следующий день в газете про успех бригадира.
Ударной бригаде Ванюшкова цехком выдал специальные книжки, в столовой выделили два столика, поставили карточку: «Ударная бригада арматурщиков Ванюшкова».
Ванюшков наворачивал на палец свой чуб и смотрел, как работали его ребята. «Да, — думал он, — старыми методами показать класс не удается. Надо сообразить что-то другое».