За исключением тени, которая шумно дает о себе знать в глубине пещеры, Беранже не испытывает никакого страха. Ковчег притягивает его, морально поддерживает. Оказавшись в трех метрах от него, он неподвижно замирает в его сиянии. Счастливый и удовлетворенный, он думает о том, что теперь может спокойно умереть. Согласно легенде, ему достаточно попробовать открыть его в тот момент, когда высшие силы проявят себя.
«Я недостоин его», — говорит он себе, падая на колени.
И перед этим огнем, который освещает пещеру, ему кажется, что он видит с полной ясностью свою душу, приниженную всеми этими годами, проведенными среди людей. Время удлиняется. Его чувства ослабевают. Стоя на коленях, ослепший и оглохший, он раскаивается и говорит себе, что уже слишком поздно, что это слишком легко, что таким образом нельзя в последний момент, когда твоя жизнь держится всего лишь на одном волоске, обрести спасение. Его сомнения увеличиваются; понемногу рычание тени становится громче, а адские огни заполняют все поле его зрения.
— Боже мой! — говорит он, тряся головой, чтобы прогнать этот принимающий форму кошмар.
Полностью освещенный светом, с рогами, торчащими на его голове, Асмодей встает на дыбы. Его бронзовое тело извивается в конвульсиях под железными доспехами, укрепленными на уродливом туловище. Он выше Беранже на целый метр. Его глаза улавливают лучи и словно бы проглатывают их. Он поворачивает их к ошеломленному мужчине.
И Беранже теряется в этих зрачках, переливающихся фиолетовым и желтым цветами, языками пламени.
— ТОТ ЛИ ТЫ, КОГО Я ЖДАЛ?
Рот монстра открылся, и языки пламени, вылетевшие вместе со словами, заставили Беранже отойти назад. Страж трясет своей рыжей гривой из волосков, которые покрывают его спину, в то время как целая толпа демонов спускается со свода и собирается кучей позади него.
Асмодей разражается страшным смехом и вытягивает свои когти в направлении аббата, делая ярче золотые лучи Ковчега.
«Мне все это только кажется, — говорит себе Беранже. — Он не существует. Он не может существовать. Это я создаю его в своем мозгу».
Пытаясь успокоить себя, он направляется к стражу. Коготь взлетает и прикасается к нему. Он ощущает жжение в плече. Тотчас какой-то яд разливается по его венам. Ему ужасно больно, и он кричит от страха, когда лапа снова пытается нанести ему рану.
Асмодей самый что ни на есть реальный. Он раскачивается на своих мощных кривых лапах. Они такие же узловатые, как стволы тысячелетних оливковых деревьев. Он рассекает воздух своими когтями, еще и еще, оттесняя Беранже к Ковчегу.
— ТОТ ЛИ ТЫ, КОГО Я ЖДАЛ?
Вопрос звучит все сильней и сильней, приковывая Беранже к земле, отбрасывая адский народец в зону тени. Когда монстр начинает перемещаться, земля трещит и раскалывается. Вместе с ним повсюду распространяется ужасный запах.
Беранже с трудом удерживается на ногах. Обезумев, он цепляется за саквояж Ильи и, делая усилие, чтобы сконцентрироваться, ищет способ защититься. Его руки погружаются в сумку и вытаскивают из нее две уже использованные ранее пятиконечные звезды. У него нет времени, чтобы размышлять над эффективностью других предметов. С отчаянной решимостью он направляется нетвердой походкой к Асмодею и протягивает вперед талисманы.
Раздается смех. Ощущается зловонное дыхание. Крючковатые пальцы монстра хватают его за плечо и приподнимают. Беранже бледнеет: талисманы разрушаются в его руках, превращаются в две кучки песка.
— ТОТ ЛИ ТЫ, КОГО Я ЖДАЛ?
В третий раз вопрос взрывается в голове Беранже. Другой рукой Асмодей ударяет его прямо в грудь. И он теряет сознание, когда Дьявол отшвыривает его прямо на Ковчег.
Золотой источник. Он плавно опускается в него. Он пересекает врата, которые отделяют его от других миров, и попадает в другую вселенную: Архангелы, Начала, Власти, Силы, Троны, Херувимы и Серафимы, он ощущает себя по существу связанным с ними, в самом низу их иерархий. У него больше нет тела, и он парит. Ковчег является кораблем для душ; он везет его. Не смерть ли это? В конце туннеля из света, на гигантской руке, в которой мерцают миллиарды звезд, на краю дворца, где шумит толпа невидимых судей, на дне темного и молчаливого колодца, в конце времени, перед ним предстает существо, чьи контуры он не может различить, чье лицо он не может разглядеть. Впрочем, есть ли оно у него? Оно зовет его по имени и говорит ему: