Ник Картер хорошо знал нынешнего содержателя трактира.
Дик Боблей в свое время принадлежал к категории тяжких преступников. Ник Картер когда-то уличил его в преступлении, но тот отделался сравнительно легким наказанием, так как выдал всех своих сообщников, и Ник Картер тогда ходатайствовал о смягчении его наказания.
На этом основании сыщик и надеялся, что ему в этом трактире можно будет укрыться.
Трудно было допустить, что ютившиеся в трактире преступники окажут содействие японцам. В Соединенных Штатах черные и белые состоят в смертельной вражде, но они моментально соединяются воедино, когда нужно дать отпор желтолицым, не делая различия между японцами и китайцами. Американцы ненавидят всех азиатов, да и не без основания.
Для Ника Картера было весьма важно, что он находился уже далеко впереди. Ему светили только яркие звезды на черном небе, тогда как преследователям резал глаза свет их же собственных фонарей.
То и дело раздавались выстрелы, и не раз пули пролетали мимо самой головы Ника Картера.
Лошадь его как будто чувствовала опасность: несмотря на двойную ношу, она неслась вперед, как стрела.
Преследователи отставали все больше и больше.
Вдруг крики их умолкли.
По-видимому, они поняли, что им не догнать беглеца. Выстрелы прекратились, и в конце концов умолк и топот копыт.
На крутом повороте Ник Картер оглянулся. Он увидел только ночной мрак позади себя, света фонарей уже не было.
«Они ленивы, как все азиаты, — подумал он, — а я-то полагал, что преданность существует и у японцев. Странно, что они остановились на полдороге».
Лишь впоследствии ему пришлось убедиться, что прекращение погони вовсе не знаменовало собой отсутствия преданности у японцев.
Минут через десять Ник Картер доскакал до трактира, носившего многозначительное название «Логовище тигра».
Снаружи здание казалось необитаемым и заброшенным. Но Ник Картер знал, в чем тут дело.
Он направился к заднему фасаду, наклонился и постучал в низенькую калитку.
Вскоре раздались чьи-то тяжелые шаги. Сквозь щели двери пробивался слабый свет.
— Кто там? — прозвучал грубый голос.
— Добрый приятель, Дик Боблей, — ответил Ник Картер, — мы знакомы с тобой еще по Нью-Йорку.
— Мало ли с кем я знаком. Я хочу знать имя того, кто будит порядочных людей в ночное время.
— Как будто тебя и твое логовище может смутить ночной визит, — расхохотался Ник Картер, — открывай дверь, мне некогда. А если вам хочется знать, кто я такой, то помните, что я из тех, которые умеют совершенно неожиданным образом расправляться со своими врагами.
Щелкнул замок, дверь открылась, и на пороге появился огромного роста мужчина, чрезвычайно широкоплечий, с затылком как у премированного борца.
Держа высоко над головой свой фонарь, он окинул позднего гостя испытующим взглядом.
— Но ведь вы… разве вы не сенатор Марк Галлан? — проговорил он в недоумении. — Что это у вас за человек лежит поперек лошади?
Он осветил лицо японца, который начал мало-помалу приходить в себя.
— Черт возьми, — воскликнул он, — да ведь это тот самый японский барон, подчиненные которого так часто бывают у меня!
— Не разглагольствуйте, Дик, а помогите мне сойти с лошади, — резко произнес Ник Картер, — я привез с собой очень ловкого парня, с которого я не могу спустить глаз ни на одну секунду.
— Слушаюсь. Вот, извольте, дайте мне руку. Опирайтесь на меня, а теперь держите ногу. Однако и сила же у вас богатырская! Держите его на вытянутых руках, точно это селедка какая-нибудь. Ведь вы — Ник Картер! — шепнул он с многозначительной улыбкой.
— Не называйте этого имени, — резко оборвал его сыщик, — думать можете что хотите, но имейте в виду, что я тот, кого собой изображаю. А теперь проводите меня в какую-нибудь комнату, где я бы мог отдохнуть, но только не туда, где ваши постоянные гости, по всей вероятности, опять заняты своей постоянной работой.
— Ошибаетесь, мистер, виноват, сенатор, — ответил Дик Боблей, — ничего такого у меня в доме не делается. Пойдемте, у меня есть маленькая уютная комнатка, я пойду вперед с фонарем. Или прикажете сначала отвести лошадь?
— Не надо, — отозвался Ник Картер, — сами видите, она совершенно спокойна. Она устала, но не настолько, чтобы в первую очередь заботиться о ней. Потом в конюшне дадите ей двойную порцию овса, она ее заслужила вполне.
Тут барон Мутушими, пришедший в сознание, стал делать попытки вырваться из рук Ника Картера.
— Успокойтесь барон, — обратился к нему мнимый сенатор, — мы с вами здесь отдохнем, а затем я предложу вам совершить вместе со мной поездку в карете. Долг платежом красен!
Они дошли до маленькой комнаты, окна которой, как и вообще все окна в доме, были закрыты тяжелыми деревянными ставнями, сквозь которые не мог пробиться наружу ни один луч света.
Обстановка комнаты была весьма убога. Посередине стоял круглый стол и несколько стульев. С потолка свисала керосиновая лампа, а у стены стояла походная кровать.
Дик Боблей быстро зажег лампу, а Ник Картер перенес барона на постель, предварительно надев на него наручники.
— Что все это значит? — в сильнейшем недоумении спросил Дик Боблей.
— Это вас совершенно не касается, милейший, — ответил Ник Картер, — принесите-ка нам чего-нибудь выпить, но только не пива, а коньяку или виски.
— Не будете ли вы любезны сказать мне, сенатор, — вдруг заговорил Мутушими, — на каком основании вы осмелились увезти меня из моего дома, связать меня и обходиться со мной как с преступником?
— Я нахожу этот вопрос весьма наивным, — отозвался Ник Картер, — по законам нашей страны вы совершили несколько преступлений, караемых тюремным заключением: вы насильно увезли меня, пытались заставить меня совершить, под угрозой смерти, государственную измену, и при всем этом вы еще жалуетесь, что я недостаточно ласков с вами. Впрочем, об этом мы с вами побеседуем впоследствии.
В комнату вошел Дик Боблей, неся поднос с графином и двумя стаканами.
— Поставьте все это на стол, — приказал Ник Картер, стоя возле постели, на которой лежал его пленник, — а теперь, Дик Боблей, достаньте мне карету с парой лошадей. Не разговаривайте долго, милейший. Помните, для вас же лучше, если мы с вами останемся в дружеских отношениях. Торопитесь: через полчаса карета должна быть подана. Кроме того, вы позаботитесь о кучере, на которого я мог бы вполне положиться. Поняли?
Дик Боблей вышел из комнаты.
От зоркого глаза Ника Картера не ускользнуло, что японец и хозяин трактира многозначительно перемигнулись. Он догнал Дика и вернул его в комнату.
— Советую вам, Боблей, — шепнул он ему на ухо, — не думать о предательстве. Если вы попытаетесь натравить на меня находящихся здесь в доме ваших приятелей в надежде получить за это награду от моего пленника, то помните, что мне стоит только захотеть, и вы снова очутитесь за решеткой. А если я сам не буду в состоянии отправить вас туда, то это сделает мой двоюродный брат Дик.
— Но клянусь вам, у меня и в мыслях ничего подобного нет, — уверял трактирщик.
— Ладно, Дик. Я считал долгом предупредить вас на всякий случай. А теперь ступайте, торопитесь исполнить мое поручение.
Когда Боблей вышел, Ник Картер запер за ним дверь на засов и подошел к своему пленнику.
— Прежде чем мы с вами будем беседовать,— заговорил он, — мы подкрепимся немного. Я устал от быстрой езды, да и вам приятно будет выпить стаканчик. Не хотите — как хотите.
Ник Картер подошел к столу, взял бутылку с коньяком, налил стакан и осторожно понюхал, прежде чем выпить.
Стоя к своему пленнику спиной, Ник Картер не мог видеть торжествующего взгляда, которым барон Мутушими следил за каждым его движением.
Коньяк был очень хорош, как и вообще все напитки, которые можно было за деньги достать в этом трактире.
Ник Картер с удовольствием выпил коньяк и, против обыкновения, налил себе еще второй стакан. Он почему-то чувствовал себя страшно утомленным.