В семье Ивановых пятеро детей. Сам хозяин получает 280 рублей в месяц, да и тех не видит в сельской глубинке. Он работает слесарем на линии дойки, жена — доярка. Таких денег, что получал его сын, старшина Василий — около 3 тысяч рублей — в родной деревне отродясь не видывали. Обычный контрактник, каких в Видяево много, обычный марий-элец с обычной русской фамилией, Вася, как оказалось, был единственным кормильцем большой семьи.
Эльмар показывает фотографии, рассказывает про марийский народ, говорит, что они такие смирные, что их даже в Чечню не берут, говорят, что сразу убьют.
Вспоминает о сыне, смеется, потом спохватывается:
— Ой, он же сейчас на лодке! А вы не думайте, что я такой болтливый, просто выговориться надо. Василий-то работящий был… — случайно оговаривается он.
Кроткая, тихая воспитательница детского сада Нина Романовна Аникиева сказала, как отрезала:
— Деньги получать не буду! Не могу… пока сын живой…
Накануне похода Роману Аникиеву исполнилось 22 года. Вместе с друзьями он пошел в сопки. Тогда сухой такой, жаркий день стоял, и на болотах высохла морошка, словно она никогда там не росла. Молодые и задорные — ребята бегали по сопкам и громко кричали. Все они были с «Курска», а жить им оставалось шесть дней. Рома прожил на этой земле ровно 22 года и шесть дней — он был самый молодым на подлодке.
Вечером мы посещаем семьи с военным психологом Виктором Иосифовичем Высоцким.
Скромная квартирка на первом этаже. Здесь жил со своим другом Вадим Бубнив. Его отец приехал из Копейска Челябинской области и сразу же попал в госпиталь. Мы знали, что его выписали и зашли.
— Как себя чувствуете, Ярослав Степанович?
— Да я-то что? Вот сына не вернешь…
— Рано еще отчаиваться, Ярослав Степанович!
— Я все понимаю, не надо меня утешать, — отвечает бывший шахтер. — Если тело достанут, как мне его перевозить?
Высоцкий рассказывает обстоятельно и со знанием дела.
— Что деньги выдают — это хорошо, — продолжает Бубнив, — ну а все остальное? Вот я стою в вашем штабе со своим горем, и ко мне очень внимательны. А тут слышу, как старший офицер кричит на подчиненного: «Ну ты, проститутка, как ты выполнил поручение?» Поверьте, я был лучшего мнения об офицерах и вообще о военных.
Мы отводим глаза. Мы тоже были лучшего мнения о флоте и нашей стране.
21 августа
Лишь тот, кто не знает Ирину Шубину, может не понять ее улыбку, когда она выйдет из машины.
— Держусь! — она сказала так, как будто хорошо держаться было главным смыслом ее жизни.
Мы обнялись, хотя не были даже близкими знакомыми. Пройдет еще два дня, и она сорвется в истерике.
— Хотим просто посмотреть, где же служит Игорь. Мы никогда не видели подводных лодок, — доверительно сообщают родители мичмана Федоричева.
Они только что приехали из Тульской области — настроены благодушно.
Видяево — словно черная метка. Люди приезжают спокойные и уравновешенные. А через какое-то время видяевский водоворот, втягивая в себя свежие силы, быстро выплевывает изжеванные.
В штабе знакомлюсь с Игорем Козадеровым, братом мичмана Владимира Козадерова, он из Липецка.
— Поддержите Наташу! — говорю ему. — Она в полном отчаянии, говорит, что никому не нужна, на руках двое маленьких детей.
— Нужна! — ответил Игорь. — Мы готовы отдать ей дом, только что отстроились для себя. В беде не оставим!
Тогда еще не приехал Президент страны, и не прозвучало обещание всем дать квартиры. Тогда еще никто не знал, как сложатся судьбы этих женщин. Пройдет день и тревога за судьбу детей у женщин если не уйдет, то утихнет немного.
Изменится и отношение к Президенту после его приезда.
— Состояние женщин ужасное, — рассказывал Валентин Онегин, главный психиатр области. — Проявляется резкая реакция на Президента страны. Женщины ждут хоть какой-то информации. Военные ее не выбросили.
Не выбросили! Это вообще-то сильно сказано. Военные выдавливали ее по капле, как будто она была взрывоопасной.
Почему-то именно в тот день стало известно неожиданно много. Что вскрыт спасательный люк. Что живых в девятом отсеке нет. И надежда остается только на пресловутые пустоты.
Женя Родионова и Таня Гелетина жили у Чубаревых. Я забежала к ним перед поездкой в аэропорт.
— Так, Таня ест фасолевый суп, запишем, — пошутила я, и Таня засмеялась.
Таню и ее маму Аллу Ивановну я видела впервые.
Когда позднее показывали видеозаписи трех друзей — Родионова, Гелетина и Чубарева — я спросила, кто эта красивая девушка?