Я не поклонник нашего Президента, но надо отдать ему должное — он весьма умело управлял залом, держался очень уверенно.
— Когда мы получим наших детей? — выкрик из зала.
— Норвежское правительство рекомендует продолжить работу. Но они поставили три условия: регулярная смена водолазов, другое оборудование и заключение нового контракта. С контрактом все не так просто, первоначально контракт на спасение экипажа «Курска» был заключен с коммерческой фирмой, которая специализируется на работах на морских буровых вышках. Теперь водолазы считают, что раз спасать некого, то нужен новый контракт — на поднятие тел погибших моряков. А фирма не имеет лицензии на такие работы. Мы пробиваем этот вопрос, но все это требует времени.
— Сколько же мне ждать сына? — спросила одна женщина. — Денег нет, чтобы ждать.
— Что касается денег, — сказал Президент. Шум в зале. Люди кричат:
— При чем тут деньги! Вы скажите, когда вернут наших сыновей?
— Мы пока не дошли до восьмого отсека, и точного ответа на этот вопрос не можем дать. В девятом отсеке там не просто вода, там все перемешано с дизтопливом и, — он запнулся, — и человеческими телами. 75 процентов экипажа находилось в 1–2 отсеках, который был уничтожен в первые минуты взрыва. Взрыв был огромен, он выбил дыру размером полтора-два метра. Но что касается денег, — он сделал паузу, чтобы в очередной раз проверить реакцию зала.
И люди сдались — никто его не перебил, никто не возразил, все слушали, затаив дыхание. Это был перелом собрания, ожесточенных настроений — и Путин это сразу понял, он стал спокойнее:
— Что касается денег, то накануне я разговаривал с одной женой офицера, и она мне сказала, что они жили здесь для того, чтобы накопить за оставшиеся 10 лет денег для обучения своего ребенка. Возьмем среднестатистические данные по зарплате офицера, это 6 тысяч рублей.
— Какие там 6 тысяч! — раздались голоса из зала, но это был уже конструктивный диалог. — Меньше.
Вот сегодня, когда я вижу стратегию и тактику этого человека, я не уверена, что он случайно ошибся. К таким мероприятиям тщательно готовятся, данные распечатывают сто офицеров. Он хотел, чтобы начался спор по конкретным вопросам — и он начался.
Надежда Тылик:
— Вы знаете, как мы тут живем? Мы платим огромные деньги за отопление. У нас же нет льгот ни на что.
— Льготы нужны! — сказал Путин. — Но нет смысла о них говорить. Нужны реальные деньги.
Ему приносят распечатку со средними зарплатами, и он читает:
— Капитан 2 ранга получает пять с половиной тысяч. Мичман — три, начальник штаба — восемь. Будет справедливо, если мы каждому из погибших выплатим среднее жалованье за десять лет вперед.
Умиротворенный зал задает вопросы уже другим тоном, не сдались лишь 2–3 бывших подводников.
— Раньше были специальные организации для спасения лодок, — говорит Роман Колесников. — И вдруг все исчезло. Почему?
Путин не успевает ответить, как возникает другой вопрос:
— Как будет выдаваться жилье?
— Будем прорабатывать этот вопрос, квартиры и дома дадим в любой точке страны, где пожелаете. В центральной части страны квартира гарантирована всем.
— Центральная часть — это что?
— Москва и Питер, по моему мнению. Если у моряка есть родители, которые нуждаются в помощи, то такая помощь будет организована.
— Можно ли дать квартиру моим родителям, так как у меня есть квартира в Питере? — спросила Ирина Белозорова.
Она стала единственной, кто не получил бесплатного жилья.
— Нет, — ответил Президент. — Мы не можем дать квартиры всем.
В это время в обморок упала Людмила Синица, подруга Макса Сафонова. Они познакомились совсем недавно и еще не успели расписаться. Она сидела передо мной, и я видела, как она медленно начала падать набок. Ее на руках вынесли над головами.
— Мы приехали из Дагестана, — сказала Сафинат Гаджиева. — Мой муж был гражданским специалистом, а деньги пообещали только членам экипажа. Как быть?
— Приравняем вашего сына к членам экипажа, — ответил Путин.
— Мы с Украины, — сказала Антонина Садиленко, — там с нас такие налоги за жилье возьмут, что страшно.
— Зачем вам Украина? — сказал Путин. — Мы вам здесь дадим жилье.
— Прям щас?
— Нет, щас не дадим! Зал рассмеялся.
— Мне нужен брат! — сказала Рита Щавинская. — Я верю, что там есть живые. Я требую, чтобы их достали!