Рис. 52. Схемы этнической ситуации в Колхиде: в VI в. до н. э. (1), на рубеже н. э. (2) и в VI в. н. э. (3).
Собственно апсилы впервые упоминаются в I в. н. э. Плинием Секундой, локализующим их в районе Себастополиса [41, 858]. Более точные сведения дает автор II в. н. э. Флавий Арриан, согласно которому они проживали на побережье Колхиды, между лазами и абазгами, юго-восточнее Себастополиса [41, 396]. Лазы же на рубеже новой эры, согласно достаточно определенным данным Плиния Секунда, находились еще в устье Апсары (современная река Чорох) [41, 856], т. е. вне пределов Центральной Колхиды. Лишь в течение [139] I—II вв. лазы постепенно занимают эту территорию и к концу II в. выходят к Ингуру. Этому способствовало полное опустошение Центральной Колхиды, начавшееся в период войны Митридата с Помпеем и продолжавшееся в результате интенсивных смут и различных вторжений до I—II вв. н. э., когда римляне окончательно закрепились в Восточном Причерноморье.
Вышеприведенное свидетельство древних авторов об гениохийской этнической общности Центральной и Северной Колхиды, подтверждаемое полной общностью материальной культуры на всей этой территории в сочетании с фактами культурной преемственности между населением Центральной и Северной Колхиды эллинистического периода и носителями цебельдинской культуры, позволяет усматривать непосредственное родство фасиан и апсилов. Кроме того, оба эти названия имеют одну общую основу (пас — апс). Грузинское оформление этнонима «апсилы» (этнический суффикс -ел) свидетельствует о проникновении этого названия в римско-византийские источники через картвельскую (лазскую) среду, когда на рубеже новой эры лазы пришли в непосредственный контакт с фасианами и передали их самоназвание, звучащее близко к современному самоназванию абхазов «апсуа», как «апсилы». Таким образом, в носителях цебельдинской культуры скорее всего следует видеть северо-западную ветвь центральноколхидских гениохов — фасианов — апсилов, имеющую местные корни и одновременно обогащенную в I—II вв. за счет родственных переселенцев с юго-востока.
2. Годы развития (II—IV век).
Как отмечалось выше, апсилы упоминались впервые Плинием Секундой и Флавием Аррианом. Последний в своем отчете императору Адриану писал: «...лазы; царем у них Маллас, получивший свою власть от тебя. За лазами следуют апсилы; у них царь Юлиан, получивший царство от твоего отца. С апсилами граничат абаски; у абасков царь Ресмаг; этот тоже получил свою власть от тебя. Рядом с абасками — саниги... в земле которых лежит Севастополь» [41, 396]. Итак, во главе апсилов в 137 г. н. э. стоял «царь» (племенной вождь) с римским именем Юлиан, в отличие от своих соседей [140] получивший власть еще при императоре Траяне (98—117 гг. н. э.). Это говорит о том, что у апсилов сравнительно рано сложилась политическая ориентация на Рим. Не случайно Центральная Апсилия формировалась вдоль Клухорского перевального пути, который интересовал римлян с момента их появления на побережье. С одной стороны, перевал открывал богатые торговые возможности, а с другой — представлял большую опасность со стороны Северного Кавказа, где в это время основное беспокойство римлянам причиняли аланы. Не случайно Флавий Арриан посетил Себастополис непосредственно после войны, которую вел с аланами. В задачу полководца, несомненно, входило изучение возможностей обороны со стороны Клухорского перевала. Именно с этого момента мог начаться интенсивный приток кесарийского серебра на территорию исторической Цебельды, о чем свидетельствует, в частности, герзеульский клад монет, зарытый в конце 60-х годов II в. В то же время в Цебельду проникают фибулы северопричерноморского типа, раковины каури и т. д. Начинается развитие основных форм материальной культуры позднеантичной Цебельды.
Заинтересованность Рима в поддержании добрых отношений с местными племенами, и в первую очередь с Апсилией, несомненно, должна была усилиться после событий середины III в., когда, согласно сообщению византийского историка Зосимы, «скифы (т. е. готы. — Ю. В.) опустошили области до Каппадокии, Питиунта и Эфеса» [41, 707]. Новая фаза добрососедских взаимоотношений древней Цебельды с Себастополисом характеризуется укреплением экономических и культурных связей. В Цебельду поступают амфоры, там распространяются серьги северопричерноморского типа, увеличивается приток бус, кесарийской серебряной монеты и т. д.