Майкл рассказал, что один их давний клиент, не пожелавший раскрыть своего имени, решил воспользоваться услугами «Бизли» и продать картину «Куколка» Йоханнеса Миревелда, выставив ее на престижный аукцион голландского искусства, который по времени совпадал с открытием давно ожидаемой голландской выставки в музее Метрополитен. Как только «Бизли» выпустил аукционный каталог с фотографией «Куколки», на него обрушился шквал писем и звонков от якобы истинной владелицы картины, Хильды Баум, заявившей, что она разыскивает эту картину уже несколько десятилетий. Баум утверждала, что нацисты отобрали «Куколку» и убили ее родителей. Если говорить подробнее, то они объявили ее родителей, католиков по вероисповеданию, евреями и переправили в концентрационный лагерь, после чего украли семейную коллекцию художественных произведений. Аукционный дом «Бизли» разъяснил свою политику выяснения происхождения любой картины и довел до сведения Хильды Баум всю прозрачную родословную «Куколки», но дама не унималась. Она хотела получить «Куколку» обратно. Вскоре последовало обращение в суд, и «Бизли» был вынужден снять с аукциона картину в ожидании судебного решения. Задача Мары заключалась в том, чтобы не отдать «Куколку» истице.
Майкл подозвал официанта и расплатился, несмотря на протесты Мары.
— Можно проводить тебя до такси? — спросил он.
Он явно был готов расстаться, и Мара опасалась, что чем-то расстроила его, но понимала, что сейчас не время потакать своим чувствам. Им обоим предстояла большая работа, чтобы выиграть судебный процесс.
Когда они пересекали улицу с расчетом поймать машину, идущую в центр города, к их ногам подкатило свободное такси и со скрипом остановилось. Майкл подал ей руку. Все получилось очень естественно. Мара ощутила тепло его ладони. В Джорджтауне она часто спрашивала себя, каково это — держать его за руку. Когда он убрал руку, Мара усилием воли вернулась в настоящее.
Захлопнув за ней дверцу машины, он наклонился к окошку с опущенным стеклом и поинтересовался:
— Ты свободна в следующий четверг?
— Кажется, да, — неуверенно ответила Мара.
— Мне бы очень хотелось, чтобы ты пришла на аукцион.
Ей показалось, будто в его взгляде промелькнула игривая искорка. Мара тут же приписала это игре света, хотя, возможно, это было отражение ее собственных чувств. В конце концов, он не дал ей никакого повода думать, будто разделяет ее симпатии. Правда, именно он затеял легкое подшучивание друг над другом, но это можно было объяснить и его природной приветливостью.
— Мы даже назовем встречу деловой. Всегда полезно кое с кем познакомиться заранее. Придешь? — Он умолк, ожидая ответа.
— Да, конечно, — сказала она, зная, что завтра сотрет любую карандашную запись на четверг в своем календаре.
На следующее утро Мара услышала знакомые шаги Софии, прежде чем раздался стук в дверь ее кабинета. Мара закрыла глаза. Она пока была не готова разбирать по косточкам вчерашнюю встречу с Майклом, тем более с Софией, единственным человеком, способным проникнуть сквозь любой барьер Мары на пути к ее полному разоблачению. С другой стороны, Мара понимала, что если затаится, то это лишь сильнее разожжет любопытство подруги. Поэтому, сняв очки и заложив за ухо непослушную прядку, Мара пересекла небольшой кабинет и впустила Софию, прежде чем та успела постучать во второй раз.
Подруга вошла, закрыла за собой дверь, прислонилась к книжной полке в крошечном, но опрятном кабинете Мары и вопросительно вздернула бровь. Внешне София воплощала собой хладнокровие, но Мара знала, что внутри она находится в постоянном движении, как колибри.
Мнимое спокойствие было всего лишь легким трюком из ее богатого арсенала всевозможных уловок.
Когда Мара уселась на место, никак не отреагировав на вопросительный взгляд, София не выдержала и плюхнулась на стул напротив Мары.
— Выкладывай! Даже не верится, что ты способна так играть у меня на нервах. Как прошла встреча с новым важным клиентом? — затараторила София с мягким южным выговором, который действовал на собеседника обезоруживающе, на самом деле за этим акцентом скрывался острый как бритва интеллект.
Мара выдержала длинную паузу, прежде чем ответить:
— Встреча прошла хорошо.
— Что за неуверенность в голосе? Работать на Харлана, конечно, не сахар, но ты должна быть в восторге, что он предоставил тебе такую возможность.
София была в курсе, сколько мучений в прошлом доставил босс Маре своими манипуляциями и человеческой непорядочностью, тем не менее она лучше, чем кто-либо другой, понимала: Мара должна вынести все эти махинации, если по-настоящему хочет добиться успеха. Главное то, что продвижение Мары по службе зависело от его одобрения. Софии повезло немного больше: старший партнер ее отдела не был таким властолюбивым тираном, как Харлан. Она понимала, что Мара особенно восприимчива к маневрам Харлана из-за того, что переменчивые стандарты и вздорный характер босса напоминали Маре политика отца. Между двумя подругами не было секретом, что Мара выбрала профессию, а потом и эту известную фирму, повинуясь не только своим, но и отцовским желаниям. Но Мара клялась, что стремление стать партнером в этом учреждении мирового класса было ее собственной целью и отец тут ни при чем, а что касается трюков Харлана, то они досаждали ей потому, что приходилось их терпеть слишком часто.