— Тётя, мне больно! Прошу, ослабь немного верёвку!
Даже не повернувшись ко мне, она ответила:
— Прости не могу, ты слишком сильно разозлила Сашеньку, потому будешь сидеть так, пока не образумишься.
Но я и не собиралась успокаиваться, и продолжила её умолять, надеясь на то, что хоть немного смогу вразумить эту женщину.
— Я буду послушной тётя, клянусь буду, только отвяжи мою руку, я же её почти не чувствую уже!
Оглянувшись, она с болью в глазах посмотрела на меня и ничего не ответив, выбежала из помещения так быстро, как только могла.
— Чёртова старуха! — гневно подумала я. Ну погоди мне, я обязательно выберусь отсюда и тогда тебе конец!
И теперь лишь мысль о мести грела мою истерзанную душу.
Утро следующего дня.
Всю ночь я провела в сплошных мучениях: спина болела из-за того, что мне так и не удалось принять удобную позу для того, чтобы хоть немного поспать, желудок неприятно урчал, потому что единственным приёмом пищи у меня был вчерашний завтрак. Да и тот вышел из меня вчера вечером, плюс ко всему я ещё и умудрилась здесь заболеть, что значительно ухудшало моё моральное, и физическое здоровье. С тех пор, как тётка запихнула меня в эту проклятую клетку, она так и не приходила ко мне, ровно, как и её чокнутый "бойфренд". По-видимому, он решил так наказать меня за вчерашнее. Хах, наивный. Думает, если свяжет меня по рукам и ногам, то я сразу стану послушной, и перестану пытаться выбраться отсюда. Только я подумала об этом, как вдруг дверь в подвал открылась и ко мне спустилась старуха. Подойдя к клетке, она равнодушно посмотрела на меня и спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
Смерив её таким же взглядом, я ответила:
— А сама, как думаешь? Ты запихнула меня в клетку, как собаку, в которой даже лечь не возможно нормально, но тебе и этого показалось мало, и ты привязала ещё и мою руку, а теперь спрашиваешь, как я?
— Это была не моя инициатива, Аня, да и ты сама его довела.
— Мне плевать! Я заболела, благодаря тому, что находилась в этом холодном и сыром подвале, а ещё я хочу есть, и в туалет. Такой жизни ты желаешь матери вашего с Александром ребёнка?
Я понимала, что тётка просто ослеплена любовью к этому психу и не совсем осознаёт что то, что они творят с невинными девушками, вроде меня, никогда ей счастья не принесёт. И что скорее всего, она не желает мне смерти, потому и пытаюсь воздействовать именно на неё. И кажется, мне удалось её разжалобить. Подойдя к клетке вплотную, тётка бережно взяла мою руку и отвязала её, затем она помогла мне выбраться. И пока я растирала свои затёкшие ноги, и руки, та осматривала меня на предмет увечий. После этого она коснувшись моего лба, спросила:
— Температуры вроде нет. Так, что у тебя болит, скажи мне?
— Горло и в носу очень колит.
— Ясно. Значит так, ты пока посиди тут, а я пойду сварю тебе бульон и схожу в аптеку за лекарствами.
С мольбой посмотрев на неё, я застонала как можно жалобнее и продолжила:
— Тётя, но я очень хочу в туалет.
— Сходишь здесь — непреклонно ответила она.
Ошеломлённо глянув на неё, я воскликнула: