Коко смотрела на нас с Лоринг и улыбалась.
— Правильно, Коко. Пеперьоны не причинят друг другу вреда. Нам решать, по какой дороге идти, — повторила Лоринг.
Она сделала над собой усилие, и на её залитом слезами лице появилась улыбка. Коко положила руки на мои, а Лоринг накрыла наши руки своими. Как вдруг… Стена позади нас затрещала, и пещера Пумпа раскололась на две части.
Все произошло в считанные секунды. Не успев ничего сообразить, мы покатились в щель, образовавшуюся в стене. В голове была только одна мысль: сейчас мы погибнем! Однако мы упали во что-то мягкое, похожее на птичьи перья. Я открыл глаза и осмотрелся.
Мы лежали на перьях огромной зелёной птицы рейндбер. Эта птица была символом племени Шофокюрин. Такие птицы рождаются только там, где обитает это племя, и до самой смерти остаются с его жителями. Лоринг и Коко в изумлении гладили птичьи перья. У птицы рейндбер они такие мягкие, что когда их гладишь, начинаешь засыпать. Я спрыгнул с крыла птицы.
— Вы сумели победить!
Это был голос фирэтэнона. Кажется, Лоринг и Коко тоже почувствовали его.
— Трудно бывает услышать истину. Однако, примирившись с истиной, какой бы она ни была, можно стать сильнее.
— Где вы, фирэтэнон? — спросила Лоринг.
— Меня зовут Зелёное Перо.
Из-за спины Лоринг вышла женщина, всё тело которой было покрыто зелёными перьями птицы рейндбер. Длинные золотистые волосы женщины волочились по полу, как шлейф платья. Коко, широко открыв рот, уставилась на Зелёное Перо. В левой руке Зелёное Перо держала золотой бумеранг в форме полумесяца.
— Молодцы, что пришли. Перед вами деревня племени Шофокюрин.
— Деревня племени Шофокюрин? Мы думали, здесь живёт племя Мимаран, — шмыгнув носом, проговорила Коко.
— Наша деревня находится между деревнями Мимаран и Тэнту. Пылкость и самоуверенность отличают жителей этих двух деревень, поэтому между ними расположились сдержанные шофокюринцы, которые не дают своим соседям действовать сгоряча. К деревне Тэнту только один путь — через пещеру Пумпа.
Как только Зелёное Перо закончила свою речь, один за другим стали появляться шофокюринцы, которые прятались до сих пор в перьях птицы рейндбер. Все шофокюринцы, кроме Зелёного Пера, были очень маленькими, значительно ниже нас ростом.
— Зачем вы подвергли нас таким испытаниям? — сдержанно спросила Лоринг.
— Только тот, кто прошёл испытания, может забрать нож эчмон.
— Нож эчмон? Что это?
Подойдя ко мне, Зелёное Перо показала золотой бумеранг, который она держала в левой руке.
— Этот нож забирает душу. Лишает тело возможности двигаться. Если вонзить такой нож в сердце человека, имея при себе две слезы Ниборелли и дыхание Шасоя, то душа и тело этого человека навечно исчезнут во Вселенной.
— Это больше похоже на бумеранг, чем на нож, — дрожащими губами произнесла Коко.
Зелёное Перо потянула золотой бумеранг за оба конца, потом взяла его за середину. Согнутый бумеранг начал распрямляться, а по его краям зажглись огоньки.
— Все забывают о том, что боль, причинённая другому, возвращается и бывает ещё сильнее. Нож эчмон может иметь при себе лишь тот, кто помнит об этом.
Лоринг внимательно посмотрела на Зелёное Перо и спросила:
— А этот нож поможет оживить племя Ритито?
Зелёное Перо собиралась что-то ответить. Но в этот момент откуда-то послышались голоса кхаси. А это значило, что кхаси узнали, где находится племя Шофокюрин, и сообщили об этом племени Ансан. Жители племени бросились прятаться в перьях птицы рейндбер. Все были напуганы, только Зелёное Перо не шелохнулась:
— Скоро чёрная тень накроет это место. Пока не поздно, ищите две слезы Ниборелли и дыхание Шасоя. Ниборелли вы найдете в деревне Тэнту. Слезы Ниборелли — единственное волшебство, которым владеют жители племени Тэнту. Они расскажут вам, где искать дыхание Шасоя.
Зелёное Перо приложила нож эчмон к губам. В тот же миг нож превратился в золотой бумеранг. Зелёное Перо положила его мне за пазуху. Голоса кхаси становились всё громче.
— Вдруг я причиню боль Маро и Коко, что тогда? Вдруг кто-нибудь погибнет из-за меня? Зачем всё-таки меня прислали сюда? До сих пор я гордилась тем, что не испытываю страха. Лучше бы мне было по-прежнему не знать, кто я, тогда мне бы не было страшно.